14 февраля 2018 года от Анонимуса
ЗВЁЗДНОЕ ГЕСТАПО (сл. и муз. Глеб Самойлов, альбом “Ураган”)
“3вёздное Гестапо” является пародией, которая выглядит как антиутопия.
Пародийность подчёркивается музыкой и интонациями Глеба – так как
текст, если рассматривать его на серьёзных щщах, требует как минимум
марша.
(Вспоминается старый анекдот. Лекция на филфаке.
— В английском языке,” говорит профессор,”двойное отрицание дает
утверждение. В других языках, например, в русском, двойное отрицание
все равно обозначает отрицание. Но нет ни одного языка, в котором бы
двойное утверждение обозначало отрицание.—
Голос с задней парты: — Ага, конечно…)
В очередной страшной сказке Глеба хозяева и командиры 3вёздного
Гестапо, очевидно, находятся на пике своей силы и мощи, все, кто
должен был быть побеждён — побеждены и уни(что)жены, сила украшена
золотыми аксельбантами, механизм идеально работает и выполняет всё
более и более сложные задачи, стремлённый в будущее, ко власти, ещё
большей, чем власть над Галактикой.
Но Глеб, словно крёстный Дроссельмайер, демонстрирующий новую искусно сделанную игрушку, которую дети, может быть, и не поймут, и даже могут испугаться, но всё равно так или иначе почувствуют её тонкость и красоту, иронически посмеивается: он-то знает, что вся эта
“музыкальная шкатулка” вот-вот ПИ3ДАНЁТСЯ и рассыплется в прах, потому что фюрер – отчётливый знак её конца, у фюрера, как и у всего, что с ним связано – нет будущего, нет шансов, он обречён, ещё не родившись, и судьба его – разрушить до основания весь этот, казалось бы, так
разумно устроеный и отлаженный противоестественный (см. иллюстрацию) кукольный мирок.
===========================
Вообще, исследования Глебом темы фашизма как квинтэссенции ужаса, как границы реальности (С), невероятно интересны.
“Майн Кайф?”, “Маленький Фриц”, отдельные песни, интервью,
исполь3ование элементов символики, являются средствами познания темы, Глеб неоднократно об этом говорил*.
Чем же так интересна, притягательна эта тема?
Мы рослив в СССР, в фильмах, в литературе, в прессе транслировалось
что фашизм является квинтэссенцией страха, угнетения личности
Системой, плюс максимальная жестокость и вседозволенность, железный обоснуй для убийств, пыток, насилия, высшая степень жестокости, безумия, в том числе коллективного. (То, что вместе с этим
транслировалось, что других видов Системы с не менее прекрасными
признаками и не менее трагическими последствиями, не существует, и
теперь, когда фашизм побеждён, можно уже ничего не бояться и жить
счастливо, нас сейчас не интересует.)
Мог ли Глеб не попытаться исследовать это явление?
Мне кажется, что Глеб сформировал для себя схему, игровое пространство фашизма – как он его видит, и попытался разглядеть его изнутри, понять, чем оно было притягательно для людей, миллионов людей, которые ещё вчера были рабочими, врачами, преподавателями, крестьянами — и вдруг, бросив всё, пошли методично, маньячно, убивать и умирать.
Бруно Беттельгейм: «Тоталитарные системы обычно возникали в обществах с жесткой иерархической организацией — если и не собственно феодальных, то по крайней мере патерналистских. Глава государства, органы исполнительной власти (скажем, полиция), армия, учителя выступали мощной заменой родительского образа или, точнее, суррогатом сверх-Я. Суррогатами сверх-Я служили представители власти, которые психологически отождествлялись с родителями и повеления которых воспринимались поэтому как усвоенные родительские приказы.
Нередко даже в концлагере вера во власть и справедливость полиции была настолько сильна, что заключенные не хотели признавать
несправедливость своего наказания. Они заставляли себя найти хоть
какую-то собственную вину. Внутреннее желание опеки со стороны сверх-Я очень велико, и чем слабее “я”, тем это желание сильнее. Поскольку же
в тоталитарных системах самыми могущественными заместителями сверх-Я служат вожди и их представители, короче говоря — система как таковая, добиться одобрения можно, только отождествившись с системой. Подчиняясь приказу извне, чувствуешь себя свободным от вины, а потому — в безопасности…
Привлекательность тоталитаризма — в его обещании разрешающего самые суровые внутренние конфликты мира с собою и дающего чувство
собственной безопасности согласия с окружающим. К несчастью для
противника режима, эти согласие и мир достигаются лишь утратой
самостоятельности, самоуважения и человеческого достоинства. Царящее в тоталитарных государствах спокойствие оплачено гибелью души.”
Кроме того, внешний враг, конкретный и реальный, спасает от себя –
пропаганда всех времён и народов пользовалась этим приёмом,
разворачивая саморазрушительные тенденции как целых народов, так и
отдельных людей,— в просто разрушение, любовь к смерти – в любовь к
убийству – это же колоссальная энергия высвобождается, а обратный
процесс называется афганским (или вьетнамским) синдромом, но оно тоже давно известно. Когда люди после войны пытаются загнать зверя снова внутрь – это сложный трагический процесс, об этом существует масса книг, фильмов и т.д. Но что же происходит с поколениями, на чью долю не выпало войны? 3начит ли это, что им приходится легче, ведь
стремление к саморазрушению, насилию и прочие милые вещи всё равно
существует в человеческой психике и с ним приходится только бороться,
так как войны или диктатуры, чтобы его реализовать, нет? Мне кажется,
что место внешнего врага занимает ещё более страшный, внутренний –
депрессии всех видов, всё разнообразие селфхарма, включая алкоголизм и наркоманию, фобии, психические заболевания, бессмысленное и беспричинное насилие – вот он, современный Абсолютный Вахтёр, уносящий, может быть, не меньше жизней, чем война. Можно выжить при Сталине, можно выжить при Гитлере — а поди выживи при себе, внутри себя, не предав и не убив себя же.
Мне кажется, что Глеб пришёл к похожим выводам, и, судя по его
дальнейшему творчеству, продолжает искать ответа на этот вопрос, и
именно поэтому тема фашизма исчезла из его текстов – она неактуальна,
это всего лишь частный случай глобальной проблемы.
===================================
*Глеб о “Майн Кайф?”:
Глеб: “Песни получились очень хоpошими, ну, пpавда, честное слово! Альбом тоже ужасно веселый. Так что в конце пpосто муpашки бегут по коже. Альбом посвящен много чему: пpедчувствию большой войны, напpимеp, осмыслению войн, котоpые идут сейчас. Вообще обо всех войнах, котоpые были и есть. Альбом об убитой любви. Война может убить любовь, и наобоpот, любовь может пpотивостоять войне. Поэтому название альбома – с вопpосительным знаком, а не с восклицательным. Этот альбом – вопpос, а не ответ.
Альбом тpагический. Тpагическая иpония скользит в альбоме и в песнях его. Почему тpагическая? Убитая любовь – pазве не тpагедия? Почему иpонический? Потому что такие вот мы по жизни pаздолбаи. Потому что сеpьезно не можем относиться к себе никак. А поскольку песни пишем мы, то это как-то пpоециpуется на песни. Песни веселые, pаздолбайские, по большей части. Почему только стpашно в конце концов становится – непонятно. Но это вопpос для виктоpины: почему, пpослушав все веселые, pаздолбайские песни “Агаты Кpисти”, к концу альбома всегда становится стpашно?
Новый альбом “Агаты Кpисти” – одно из пpоявлений нашего сопpотивления шоу-бизнесу, мещанству и всем миpовым заговоpам на свете. Этому альбом, кстати, посвящен тоже”
Глеб Самойлов, Журнал “Бумеранг” № 30:
В отличие от “Чудес” здесь будет много гитар, в том числе и акустическая. Многие песни – крейзи баллады. Конечно, с налетом мистики. Все представляет собой историю одной человеческой души.
Альбом целостный. С завязкой, с развязкой и с эпилогом. Эпилог – он же мораль. Пролог тоже есть. Все это представляет собой даже не набор песен, хотя и достаточно хитовых, а все-таки цельное концептуальное произведение, полотно такое. Если проводить грубо аналогию, скажем так, не музыкальную, а что для нас это значит – этот альбом, наверное, то же самое, что “Стена” для “Пинк Флойд”. Не будем говорить об исторической ценности, скажем только о нашем отношении к нему – к нашему альбому. Как уже было сказано, мы создали масштабное полотно, и это больше напоминает рок-оперу.
Песни писались достаточно долго – с сентября месяца 1999 года и буквально по январь 2000-го все сочинялись и сочинялись новые песни. Песен будет много. На каждую найдется свой любитель. Одно можно точно сказать – что это “Агата Кристи”. А новая это “АК” или старая “АК”, судить уже не нам. Наверное, все-таки что-то и новое и в то же время обобщающее со старым со всем есть. Поклонники раннего творчества – “Коварства и любви” – тоже найдут здесь чему порадоваться. Поклонники “Позорной звезды” – тоже. Даже поклонники “Опиума”, наверное, что-нибудь найдут. Практически подо все песни можно танцевать. Не будем говорить уже про “Ураган”, потому что по концептуальности, наверное, “Ураган” – это самый наш концептуальный альбом был. Но этот новый альбом его переплюнул.
Песни яркие, очень яркие. Иногда такие бьющие в глаза просто ослепительно. Ну и, как обычно, мрачно-депрессивные, как это и должно быть у “Агаты Кристи”, с одной стороны. А с другой стороны – разухабисто-пиратские. А с третьей стороны – декадентско – национал – патриотические.
Можно еще посвятить альбом Геббельсу, но этого никто не напечатает. Но так, для интереса – одна из основ альбома – судьба доктора Йозефа Геббельса. Человека, который начинал с возвышенных христианских идеалов и в принципе был идеологом так называемого теперь фашизма. Вот как петляла судьба человека от правильных идей до невозможности воплотить их в жизнь так, как хочется. Отсюда – проявления бессмысленной жестокости. И потом как финал – самоубийство и убийство всей своей семьи. Очень интересная судьба у человека. От влюбленности в Россию и фанатичной преданности Достоевскому и его идеям до концлагерей и войны с Россией же. И крах.
… Альбом посвящен памяти Альфреда Шнитке, как самого гениального композитора, оставшегося навсегда в ХХ веке. Влияние Шнитке даже теми, кто его не слышал, в альбоме почувствуется. Вот такая у нас получилась “СКАЗКА СТРАНСТВИЙ”. Только музыкальная. И для взрослых. Да и не только для взрослых – для всех.
В общем, если “скрестить” Шнитке, Высоцкого, Кейва и Гладкова, то получится примерно вот то, что и есть этот альбом. Очень он похож, именно по музыке, на киномузыку, то есть он весь такой сказочный и киношный. И очень-очень-очень драйвовый.
А также в интервью: