19.02.2004

Первоначально группа была образована Вадимом Самойловым в качестве студенческого ансамбля на базе радиотехнического факультета Уральского Политехнического института, что и предопределило её название – «ВИА РТФ УПИ». С приходом младшего брата Вадима Глеба в 1988-ом году группа обрела название «Агата Кристи». Название предложил клавишник Александр Козлов. Большинство песен группы написано в тесном союзе Вадима, Глеба и Александра. После смерти последнего в 2001 году братья вынуждены творить вдвоём. Глеб Самойлов утверждает: «Между нами нет конкуренции – мы ведь все-таки братья. И успехам друг друга мы не завидуем».

    «Маленькая страна» – по ту сторону добра и зла

– В последние 3 года у «Агаты Кристи» было какое-то тягостное затишье, когда появилось буквально 2-3 ваших новых песен. И вот, наконец-то для «Неголубого огонька» вы сделали великолепную кавер-версию песни Наташи Королёвой «Маленькая страна».

Глеб Самойлов: – Она получилась по ту сторону добра и зла.

• Сейчас главное – сосредоточиться на новом альбоме.

Вадим Самойлов: – Вообще-то идея исходила от Миши Козырева (генерального продюсера «Нашего Радио»). Мы долго сомневались, участвовать ли нам в «Неголубом огоньке». Мыслей было много: в какой-то момент подумывали даже о «Виагре» и Лике Стар. Мы хотели искусственно подобрать себе партнёров по контрасту – тех, кто находится дальше всего от нас. В конце концов в совершенно авральном режиме родилась такая искорка. Представьте сами: идея родилась у нас часов в 9 вечера, а с 6-ти утра мы уже взялись всё это программировать и записывать прямо у нас дома. И следующим вечером мы пошли с уже готовой песней на съёмки.

Глеб Самойлов: – Мы начали эту песню пропевать и, дойдя до фразы «там ждёт меня красивый мальчик на золотом коне», я сразу понял, что у нас получится что-то гениальное. Песня ещё не была записана, а мы уже были уверены, что включим её в свой репертуар и новый альбом.

– Продолжая тему перепевок чужого. Давно уже ходят слухи о трибьюте покойному клавишнику «АК» Александру Козлову. В каком состоянии сейчас находится этот проект и все ли рокеры уже «отстрелялись»?

ВС: Сначала мы хотели выпустить этот трибьют в феврале, но в результате поняли, что такое большое событие будет конкурировать с новым альбомом. Мы долго выясняли внутри себя, что же важнее сделать сначала: новый альбом или этот трибьют? В итоге мы решили перенести выпуск трибьюта и возможный концерт памяти Саши на осень, а сейчас сосредоточиться на новом альбоме.

– Расскажите поподробнее о составе участников.

ВС: – Макс Фадеев сделал «Вольно». Ещё подключились «Звери», Настя Полева с Егором Белкиным, Серёжа Галанин (споёт «Истерику») и Гарик Сукачёв, который держит в секрете то, какую песню будет исполнять. Земфира тоже споёт «Вольно». Яркое впечатление произвели на нас «БИ-2». Мы услышали их версию «Вечной любви», когда были на гастролях, давали на радио интервью и в прямом эфире с нами ди-джей поставил «БИ-2». Нам очень понравилось, так как получилось гармонично для «БИ-2» – прямо, как будто это их песня.

            Хард-рок слушать невозможно, но играть приятно

– Заканчивая тему совместных проектов, не могу не спросить о вашем, Вадим, выступлении со «Смысловыми галлюцинациями» на концерте последних в клубе «16 Тонн», когда вы спели песню «Диско».

ВС: – Да это «Смысловые» меня «развели» – знали просто, что я на их концерте буду присутствовать. Буба предложил выйти на сцену и сыграть на гитаре, когда он будет петь «Диско».

ГС (с нескрываемым интересом): – И ты пел с «глюками» эту песню??

ВС: – Ну да, я же знаю её – как-никак программировал диск «глюков» «3000», в который она и вошла.

ГС: – Просто я не знал – это из первого их альбома?

ВС: – Да, из первого… Вот, Буба уговаривал, я понял, что отбиваться бесполезно и вышел с ними на сцену на одну песню.

ГС: – Вообще, у нас нередко были такие неожиданные дуэты. Когда был первый концерт «БИ-2» в Москве, мы вышли с ними и спели «Полковника» – тогда ещё не сильно раскрученного. Ещё был героический выход  (смеётся) в Горбушке с Константином Кинчевым и группой «Ария», когда мы исполняли «Волю и Разум». Это было в 98-ом или 99-ом году.

– И как впечатления?

ВС: – У каждого музыканта есть удар ниже пояса – это хард-рок. Его слушать невозможно, но играть очень приятно, при этом крича и беснуясь.

ГС: – Действительно, это животное удовольствие. Когда мы исполняли на сцене песню «Поход», а потом я её смотрел на видео, то понял, что нам-то хорошо, а для зрителей-то это испытание нелёгкое. А нас-то там как колбасило! Встаёшь на рифф – у уже растворяешься в нём.

                  Игра в «Семнадцать мгновений весны»

– Откуда в вашем творчестве навязчивые реалии фашистской Германии: диски «Маленький Фриц», «Майн Кайф?» и т. д.?

ГС: – Из какого-то детства, когда мы играли в «Семнадцать мгновений весны».

ВС: – Ну да, это ведь культовый фильм, который повлиял на всех нас.

• Эпоха фашистской Германии многих привлекает.ГС: – Создатели этого фильма сделали для эстетизации фашизма в нашей стране гораздо больше, чем все политические партии вместе взятые. Это ни в коем случае не наезд! Эпоха фашистской Германии многих привлекает прежде всего тем, что это совершенно непонятный исторический всплеск бунта мистического, нематериального против материального мира, против обывательских отношений, против атеизма, наконец. Всякий такой утопический бунт был, конечно, обречён на жестокость и провал.

– Среди современных утопических мистических бунтовщиков кто-нибудь вас привлекает?

ГС: – Все они перешли в разряд искусства. Я читал статьи того же Дугина, но глубоко в это дело не погружался. Политикой и идеологией надо заниматься профессионально. Так же профессионально нужно заниматься музыкой. Потому что талантливый человек талантлив в том, что он умеет делать. А если он будет делать всё сразу, у него всё получится не так, как-то напополам.

ВС: – Такой человек обречён на то, что он везде всё будет растрачивать и терять свои корни. Соответственно, вероятность заблуждений относительно себя самого в этом случае очень велика.

ГС: – В этом контексте нам нравится Илья Кормильцев, который, став директором издательства «Ультракультура», занял свою нишу – кстати, гораздо более весомую, чем во времена его поэтических опытов. Сейчас как издатель, редактор, переводчик он гораздо круче и намного востребованнее.

– А как к Эдуарду Лимонову относитесь?

ГС:- Вот это как раз попытка перенести бунт из искусства в жизнь.

           Из-за творчества готовы друг друга зарубить шашками

– Насколько изменилось звучание группы после ухода Саши Козлова? Насколько я знаю, он ведь был основным аранжировщиком?

ВС: – Нет, мы все в равной степени работали над звуком. Рука Саши начала чётко ощущаться на коммерчески успешных альбомах «Опиум» и «Позорная Звезда». Ведь Саша был достаточно попсовым человеком, который привносил в нашу музыку соответствующую эстетику. Глеб же больше поэт. А у меня больше такой музыкантский подход. И вот эти три составляющие друг друга дополняли. А сейчас ничего концептуально не изменилось. Каждый из нас слышит каждую песню, чувствует в ней какие-то свои лейтмотивы, которые  и пытается отстаивать в мучительном споре.

ГС: – Мы все втроём одинаково хорошо владели все инструментами – разве что Саша не играл на гитаре. Мы творили совместно, за исключением откровенно авторского альбома «Майн Кайф», где генеральная линия Глеба очень ощутима. В остальных же альбомах в каждой песне можно даже было запутаться, кто какую идею предложил. Форма в итоге могла поменяться до неузнаваемости. Лишь когда для издания заполняем на буклете авторов, вспоминаем, кто чего делал.

– Да, я помню, как вы говорили, что на каждом альбоме процесс совместного творчества настолько мучителен, что всегда была опасность, что этот альбом станет последним.

ГС: –  Просто каждый всегда переживал за своё вИдение того, что делает группа. Это даже не из-за амбиций, а именно из-за «рубилова».

ВС: – Так получается, что из-за творчества в себе каждый из нас готов разрубить шашкой друг друга, что не может не пугать (общий смех).

– Но в последнее время вы чаще творите по отдельности? Вот у вас, Вадим, вышла песня «Ближе», в у Глеба – «Детка-конфетка».

ГС: – У Вадима – рок, у меня – попса.

• У Вадима – рок, у Глеба – попса.

ВС: – Нет, всё немножко не так. Был момент, когда мы, потеряв Сашу, просто не могли с Глебом нормально состыковаться. Когда нас было трое, большинство спорных вопросов решалось простым голосованием. Это не говорит о том, что меньшинство безоблачно соглашалось с большинством. Просто мы понимали, что так мы проще договоримся и учились смиряться. Какое-то времени после смерти Саши у нас просто не было сил что-то сочинять. Потом мы начали пытаться это делать вдвоём, и у нас неизбежно стали возникать какие-то трения. И даже был момент, когда мы решили включать в альбом всё, что кто бы из нас не предложил. Сейчас мы уходим на другой уровень. Поэтому появилась, например, песня «Ближе», которая вообще обособленно сделана.

– Это очень чувствуется, ведь она получилась достаточно панковской.

ВС: – Да, на самом деле, это не совсем «Агата Кристи» в нашем привычном представлении. Сейчас мы как-то пробуем с Глебом как-то взаимодействовать, хотя это и достаточно тяжело. В любом случае, работа покажет, как у нас это получится.

– Вадим, в середине 90-ых был такой период, когда вы практически не принимали участия в написании текстов «АК».

ВС: – Я всегда себя считал косноязычным и как-то даже стеснялся своих стихов. Во-первых, я не так много читал в детстве, как бы мне этого хотелось. Сейчас никак не могу восполнить этот пробел. Во-вторых, бесспорно, Глеб – великолепный поэт. Мне не хочется вступать с ним в конкуренцию, я ему доверяю. В отдельных случаях я, конечно что-то пишу, но Глеб потом переделывает мою редакцию до неузнаваемости.

ГС: – Вадик, а помнишь, как было с песней «Четыре слова»? Сначала Вадим предложил свой вариант, который я забраковал и решил написать свой. В результате Вадику моя версия тоже не понравилась и я всё-таки принял его, несколько её подправив.

         В нашем творчестве присутствует некое «…твою мать»!

– Группа «Агата Кристи» имеет много общего с Вертинским. Его манеры, например, здорово напоминает сценическая жестикуляция Глеба.

ГС: – Это любопытно, потому что я адекватно себя на сцене начал чувствовать только, наверное, в последний год. Вообще, нам свойственно самоедство. Внешне с Вертинским мы не соотносимся никак, потому что просто его не видели. А его творчество лично для себя я открыл где-то, наверное, в году 93-м. Да, это целый пласт, который очень пересекается с группой «Агата Кристи». Только у него это всё рафинированнее, а у нас в этом присутствует ещё и некое «ё# твою мать» (смеётся). Вертинский – это один из отцов русской психоделии.

– В 97-ом вы появлялись везде в ярких нарядах: Глеб – в красном, Вадик – в зелёном. Почему?

ГС: – Это была эпоха великой «рейволюции», расцвета рейва. В моде были яркие «кислотные» цвета, и мы отдали дань этому поветрию. «Агата Кристи» тогда напоминала эдакий светофор: я – красный, Вадик – зелёный, а Саша Козлов – жёлтый. Тогда был новый виток психоделии в современном мире. В это всё мы очень сильно врубались, это было для нас не элементами аранжировки, не модными звучками, а целым пластом нашей духовной жизни. Поэтому и актуальная на тот момент цветовая гамма тоже отразилась на нашем имидже.

– А цвета для себя вы выбирали интуитивно? Ведь символика этих цветов идеально отражает вашу концепцию. Красный – это цвет страдания, зелёный – означает гниение и возрождение одновременно, панк-идею, выраженную в вашей песне «Грязь»: чем ниже упадёшь, тем выше поднимешься.

ГС: – Хорошо, что вы тоже эту идею уловили в «Грязи». А то мне одни говорили, что эта песня – про минет, а другие – про кокаин. На самом деле, она про нисхождение и восхождение.

– Меня очень умиляет ваше хобби: коллекционирование музыкальных шкатулок. Пополняется ли ваше собрание?

ГС: – Сейчас я собираю не столько шкатулки, сколько другие раритетные вещи, связанные со второй мировой войной. Вещи из тех, за продажу которых сажают. Из шкатулок остались самые интересные экземпляры. Для того, чтобы собирать такую коллекцию серьёзно, надо быть очень богатым человеком. А у меня самый старый экземпляр датируется где-то 1957-ым годом. Помимо шкатулок есть ещё несколько механических игрушек, которые ценны именно  фактом своего существования, а не годом выпуска.

                                       Дом там, где любовь

– В середине 90-ых вы жили не в родном Екатеринбурге, а в Москве, позиционируя себя, однако, не как столичных жителей.

ГС: – Но мы действительно жили в пансионате Горки. В плане менталитета сейчас наш статус изменился. Когда у меня здесь, в Москве, появилась настоящая любовь, я только тогда начал себя уютно ощущать в этом городе.                        

ВС: – Тогда и почувствовали, что не тебе город нужен, а ты нужен кому-то, и твой любимый человек – часть этого города, в котором ты раньше просто существовал. Всё сразу встало на место.

ГС: – Дом там, где любовь.

– Когда вышел «Майн кайф?» его потом «порезали» на несколько синглов. Практика впечатляла.

• Нам говорили, что песня “Грязь” то ли про минет, то ли про кокаин.

ГС: – Выпуск этих синглов был абсолютно не коммерческим шагом – и большое спасибо тем ди-джеям, которые запечатлели на синглах свои версии наших песен. Там есть, по крайней мере, 3 редких песни, которые нам очень нравятся. Это «Ползёт», которая потом вошла в «Сказки», «Дракула-микс» на «Секрет» и очень убедительный трансовый ремикс на «Выпить море».

ВС: – Замечу, что в «Дракуле-микс» содержится фраза из известного анекдота, наверное, 15-летней давности – «я не знаю, дяденька». Анекдот о том, как пионер стоит с деревянным автоматом у Вечного огня. К нему подходит только что вышедший из тюрьмы пьяный уркаган, берёт его за галстук и спрашивает: «Пионер?». – «Да». Затягивает сильнее: «Пионер??». – «Нет». Затягивает до упора «Пионер???». – «Я не знаю, дяденька!».

ГС: – В ремиксе на «Секрет» после грозных слов «ты сама ответишь мне, любишь или нет» эта фраза звучит наиболее уместно (общий смех).

ВС: – Была задача утрировать песню настолько, чтобы все острее поняли её сверхидею. И конечно же, «Ползёт» с монотонным перебором. Она основана на жутких детских воспоминаниях, когда лежишь ночью на кровати, под окном в кромешной тьме проезжает машина, а по стене начинают мелькать жуткие блики…

ГС: – И надо было срочно спрятать голову под одеяло, иначе могло произойти что-то ужасное. Причём, ты и сам в это не очень-то верил, но, с другой стороны, где-то внутри ты понимал, что лучше всё-таки подстраховаться.

– Но в синглы также вошла и «Пуля», ставшая саундреком к фильму «Сёстры».

ГС: – «Пуля» – это плод короткого, но тесного нашего сотрудничества с Серёжей Бодровым. В ней отражены наши впечатления от него как от человека. Она была написана уже после того, как фильм был готов. Причём, музыка существовала отдельно – как музыкальная подкладка к фильму. А текст – наши ощущения от Бодрова как от культурного явления – был написан позже. Поскольку Бодров от нас рано ушёл, сейчас трудно точно определить, чем он был для Вечности.  

KM.ru

Завтра исполняется ровно год с тех пор, как “Агата Кристи” волею судьбы из квартета превратилась в трио. Смерть клавишника группы Саши Козлова по большому счету начинает сказываться только теперь. Саша был очень незаметным человеком, интервью давать не любил и всегда прятался за спинами двух амбициозных братьев-фронтменов. К тому же песен он по сравнению с Глебом и Вадимом Самойловами написал не так много, всего 17, с учетом композиций, где Александр был и соавтором.

Однако степень влияния Саши на звук и общее настроение в группе была велика настолько, что до сих пор Глеб и Вадим все еще плохо представляют, в каком направлении им двигаться дальше. Некий оптимизм вселяет лишь то, что у участников “АК” не пропало само желание двигаться. На днях уральские рокеры тихо отметили 14-летие группы и решили, что пора прервать временный творческий отпуск. “Звуковая дорожка” стала первой, кому делегированный остальными музыкантами Глеб Самойлов поведал о настоящем и будущем “Агата Кристи”.

– Уже год как с вами нет Саши Козлова, и создается впечатление, что коллектов расклеился. Это так?
Глеб: Первые полгода после смерти Саши концерты нам давались очень тяжело. Было ощущение, будто исчезло что-то очень важное. Но группа героически выстояла, и если раньше мы играли с ощущением, что Саши с нами нет, то теперь мы чувствуем, что он с нами и поддерживает нас.

– Очень обнадеживающее ощущение, но впечатление, что коллектив все еще переживает период глубокой стангнации, очень стойкое…
Глеб: Нам не хватает третейского судьи между Вадиком и сной. Саша в творческом смысле выполнял в группе именно эту роль, и в спорах по поводу концепции альбома или песен. Я всегда расчитывал на человека, с которым можно объедениться. А сейчас вот мы с Вадиком иногда просто не знаем, что дальше.

– И как же с этим быть?
Глеб: Речь идет о том, чтобы в течение года записать новый альбом. Наверное, впервые придется обойтись без жесткого отбора песен – просто каждый напишет то, что напишет. Будем друг другу помогать, невзирая на то, нравиться песня или нет. Конечно, получается кто во что горазд, но будем надеяться но общее мышление, которое, по идее, должно уже выработаться за 14 лет, проведенных вместе.

– Какие-то результаты этого “общего мышления” уже проявляются?
Глеб: – Это можно будет сказать, когда напишуться хотя бы три-четыре песни, а сейчас почти ничего нет. Есть какие-то наброски и одна более-менее законченная песя у Вадика. Точно знаем только, то что анализ нашего депресивного состояния окончательно завершен. Альбом “Майн Кайф?” исчерпал эту тему. Мы поняли, что записали самую мрачную пластинку группы, и больше стонать о своих болячках нет сил и неинтересно. Хочется чего-то, если и не жизнеутверждающего, то по крайне мере жизнезащитного.

– Вот и сенсация! “Агата Кристи” затеяла вымучить из себя лучезарный позетив?
Глеб: Быть позитивными у нас просто не получиться. Мы, наверное, еще не настолько профессиональные лицемеры, чтобы писать песни в до мажоре, а чувствовать при этом совсем другое. Музыка все равно передаст наше истонное состояние.

– Вам наверняка будет нелегко без клавишника… Не собираетесь подыскать замену (Саше)?
Глеб: Никогда этого не будет. Мы даже никаких собраний по этому поводу не устраивали, просто сразу решили, что место Саши не займет никто. Во-первых, это нечестно по отношению к его памяти, во-вторых, мы просто не сможем привыкнуть к новому человеку.

– Оставшись втроем (с барабанщиком Андреем Котовым), вы получили шанс превратиться в классическую рок-группу, в смысле традиционного набора инструментов: гитара, бас-гитара, барабаны. Без всех этих компьютерно-клавишных выкрутасов. Не возникало шальной мыслишки попробовать?
Глеб: Мы пробовали один раз, когда у нас вылетел компьютер с партиями клавишных и всякими примочками. Дело было в Алма-Ате. Стадион, толпа, перед нами “Би-2”, и тут компьютер ломается окончательно. Пришлось мне взять в руки бас-гитару по старой памяти и перед концертом наспех, минут за пятнадцать до выхода на сцену, репетировать. Получился ранний “ZZ Top”, и Лева с Шурой из “Би-2” потом сказали, что компьютер нам совсем не нужен.

– Ну и?
Глеб: Я очень не люблю играть на бас-гитаре. С тех пор как мы ввели партию баса в компьютер, я наверное, вконец обленился.

– Зато уж на светские скандалы силенок ,похоже, хватает. Братец твой ныне – главныей сердцеед молоденьких журналисток и герой их же разоблачительных мемуаров. Откуда, собственно, время для творчества возьмется?! А ты что? Ждать ли новых любовных триллеров?
Глеб: За Вадима не буду отвечать – это его дела. Я же содержу теперь две семьи: бывшую – то есть жену и ребенка, которые остались в Москве, и девушку, с которой живу сейчас. Насколько это любовный триллер – не знаю. “Разоблачать” вроде здесь нечего.

– Ну как? Бывшая жена, девушка. Присуствует некий драматический излом…
Глеб: Разве только в том, что я последний из всего коллектива, кто так долго держался – в смысле развода. Но осенью это все же произошло со мной.

– В загс по новой ни ногой?
Глеб: Нет, почему же? Собираюсь снова жениться. Жду победы радостных надежд над прежним опытом

– А что за мутная история с твоим манифестами и заявлениями во вских леворадикальных изданиях? Депрессивный декаданс в творчестве довел до необольшевизма во взглядах? Или просто на Лимонова насмотрелся? Большевики-то всех “декадансников” в свое время ведь растреляли, ты знаешь?
Глеб: Во время работы над саундтреком к фильму “Сестры” Сергей Бодров мне часто звонил и полушутливо подшучивал: “Ало, это идеолог русского фашизма Глеб Самойлов?”

– Хороши шуточки!
Глеб: Он просто обыгрывал название нашего альбома “Майн Кайф?”. Нет, я не необольшевик, но дружу с патриотическим лагерем.

– Наверное, все же – ура-патриотическим? Подлинные патриоты – это мы. Они – маргиналы.
Глеб: Вы, наверное, тоже. И они – тоже. Каждый – патриот по-своему. Сразу оговорюсь, это только мои убеждения, и вешать ярлыки на всю группу не надо. Так вот люди, с которыми я там общаюсь, в принципе настолько же маргинальны, как и вы, то есть газета “Московский комсомолец”. радикализм всегда маргинален…

– С той лишь разницей, что одни предлагают вновь превратить страну в концлагерь, а другие – открыть ее миру…
Глеб: Ну, там тоже очень разные люди собрались, среди них очень много молодежи с горящими глазами. В любом случае они мне симпатичнее, чем “Идущие вместе”. Я, конечно, не политический деятель, потому что меня все время колбасит – т ов одну сторону, т ов другую. Тем не менее я вижу правду и на вашей,и на их стороне, и для меня пока не совсем понятно, где правда окончательная.

– Вернемся лучше к музыке. Десятилетие “Агаты Кристи” вылилось в довольно громкую и помпезную акцию. А через год вам уже -15! Что делать то будем: хоронить рок-легенду или чествовать?
Глеб: Праздновать, конечно. Ситуация, кстати, очень схожая с той, которая предшествовала нашему прошлому юбилею. Перед десятилетием группы пресса нас тоже актовно хоронила, предвкушала провал, полное отсуствие народа в зале и т.д. Но все вышло ровно наоборот. “Олимпийский” разорвали. Надеюсь, что через год все так и будет. Мы конечно, будем готовиться. Скоро проведем собрание, обсудим концепцию и начнем рубиться.

– Что-то маловато отимизма в интонациях. Видимо, мрачность ваша просто неистребима. Вы хотя бы чему-то радуетесь?
Глеб: (Пауза.) Я ищу. (Пауза.) Ну вы, конечно, спросили… Ха-ха.

“Московский комсомолец” №47, 1 марта 2002 год

23 февраля 1999 года, в бывший День Советской армии, таллиннских воинов поздравляла группа “Агата Кристи”. Правда, приехали музыканты еще в воскресенье. Говорят, кого-то из них видели даже на концерте Шуры в “Декольте”.

Итак, вторник. 19.00, клуб “Декольте”. Саундчек “Агаты Кристи”. В тишину, царящую в помещении, то и дело врывается жесткая ритм-секция и какие-то другие визги, хлюпанья, завывания. Вадима на сцене почему-то нет, поэтому проверка лежит сегодня на Глебе. Он торопливо ходит по сцене, методом “тыка” выбирая следующую “жертву”. На полу лежит гитара, на ней заменяют только что порванную Глебом струну. Интересно, сколько займет эта процедура? Минут пять, десять… Нет. За одиннадцать лет что-что, а струны натягивать музыканты научились. Через минуту гитара готова. Столько же требуется Глебу, чтобы узнать и исправить все минусы очередного инструмента. Что интересно, были лишь проверены инструменты по отдельности. Ни одна песня на саундчеке сыграна не была. Я ловлю Глеба и спрашиваю о возможности интервью. “Хорошо, только Вадима нет и Алексей должен остаться проверять ударные”.

– “Ураган” звучит жестче и агрессивнее, чем предыдущие альбомы и последний альбом – “Чудеса”. Почему?

Глеб: Ничего не делалось специально, не было даже задумки записать нечто жесткое и тяжелое. Все произошло, как с любым из наших альбомов: всегда побеждает какой-то случай. Не случайность, а естественность. И я бы с вами не согласился. “Ураган” получился тяжелым, а вот “Чудеса” жесткими или лучше: “Ураган” – мазохисткий альбом, а “Чудеса” – садисткий.

– Не для кого не секрет, что вы тратите довольно большие суммы на приобретение различных записей. Можно ли сказать, что музыка “Агаты Кристи” получается из прослушанных пластинок?

Александр: Нет. Я вот, например, за эти два дня в Таллинне купил десять дисков. Просто есть желание послушать то, что делают другие музыканты, хорошее и плохое. Последнего, правда, больше. И если бы я сейчас прочесал свою фонотеку и у меня хватило сил выбросить оттуда все лишнее, то пришлось отнести на свалку две трети того, что я имею.

Глеб: Мы пишем музыку не ту, которую слушаем. Например, перед записью “Урагана” вся группа увлекалась рейв-культурой. Но, как видите, на звуке это не отразилось. Только в одной песне был добавлен семпл. Все остальные шумы и спецэффекты создавались нами.

– Группа существует уже одиннадцать лет. Нет желания отдохнуть? Например, Бутусов распустил временно свой “Наутилус”.

Александр: Для нас до сих пор остается загадкой, за счет чего существует Бутусов в свободное время. И если бы мы ее отгадали, то спокойно ушли хотя бы на полгода в отпуск и занялись каждый своим делом. Но мы пока неспособны к такому разъединению по ряду причин, и нам приходится быть постоянно вместе.

Глеб: У Славы Бутусова другая ситуация. Он единственный автор в группе, поэтому если он устал, то может позволить себе отдохнуть. Мы же все зависим друг от друга, в “Агате” три автора. “Агата” – это группа, а “Наутилус” – только Бутусов. И кто с ним будет завтра, а кто послезавтра, угадать невозможно.

– Сейчас довольно модно переиздавать старые записи. Rolling Stones, например, штампуют одну за другой. Собираетесь ли выпустить что-то подобное?

Александр: Год назад мы выпустили наш первый альбом “Второй фронт”, который записывали еще в кустарных условиях, в студии Уральского политехнического института. И это, пожалуй, наша единственная раритетная запись. Все остальные были сделаны на серьезной базе, и мы не видим смысла из переиздавать.

– В 1997 году на фестивале World Music Awards вы получили статуэтку в номинации “лучший коммерческий проект”. В России коммерция в шоу-бизнесе довольно больная тема. А вы в этом смысле довольно благополучная группа?

Глеб: Там награждают наиболее успешных музыкантов из каждой страны. Вручили приз какому-то старцу из Китая, которого знают только у него на родине. И “Агате Кристи” – она была единственная из России. Вообще, коммерция – это действительно довольно больная тема у русских. Что касается нас, то в период 1996-1997 годов, когда признали “лучшими”, наши записи расходились огромными тиражами и была очень широко развернута гастрольная деятельность.

– 13 декабря прошлого года у входа на канал русского MTV вас чуть не раздавила толпа поклонников…

Глеб: Мы приносим огромные извинения всем поклонникам за произошедшее. Это была первая такого рода акция, которую проводило русское MTV. Неделю часть фанатов собирались у входа, находились там целыми днями. А в день раздачи автографов пришло столько народа, что MTV просто не было готово всех их принять. Буквально через две минуты раздачи автографов охранники здания попросили: Ребята лучше уходите, а то нас и вас сейчас раздавят”.

– Как вы относитесь к критике со стороны “батьки” питерского рока – Шевчука?

Глеб: Очень сложно. Я считаю, что Юрий Шевчук – это такой санитар леса, который периодически кому-то пинает под зад и напоминает о рок-н-ролльных понятиях и принципах. И так получается, что очень часто под его горячую руку попадаемся мы. Но от этого мне его творчество не меньше нравится.

– Вообще, довольно легко найти какую-либо критику “Агаты Кристи”. Любят вас поругать. Как вы сами считаете, неужели “Я на тебе, как на войне”, которая очень часто упоминается в различных рецензиях, звучит пошлее, чем “Делай Ю-Ю” у “Мумий Тролля”?

Глеб: “Я на тебе, как на войне” – это глубокие личные переживания. И у многих влюбленных, думаю, эта фраза должна вызвать некоторые ассоциации душевной близости людей. Действительно, бывают ситуации, когда ты любишь, но не можешь объясниться. В песне нет и намека на что-то пошлое и сексуальное, и это не означает, что я лежу или сижу на тебе. Ее не надо понимать дословно, как это делают многие.

– В текстах ваших песен практически отсутствует тема любви. Есть страх, боль, гнев, тоска, но нет самой популярной среди музыкантов темы. Почему?

Глеб: О любви имеет смысл писать, когда она несчастная. У меня как у одного из авторов коллектива, на любовном фронте все отлично. У остальных вроде тоже все в порядке. Плюс к тому – о любви очень сложно писать, в том плане, что настоящее ощущение и состояние влюбленности очень сложно изложить на бумаге, а тем более в песне.

– На официальном сайте “Агаты Кристи” в Интернете появились ваши комментарии к песням с альбома “Чудеса”. Вы считаете, что для поклонников они необходимы?

Глеб: Это было сделано по просьбе нашего продюсера из РАЙС ЛИС’С для журналистов. Чтобы те, когда приходили на пресс-конференцию знали, о чем вести речь.

– Как в течение этих одиннадцати лет существования вы боролись с творческими кризисами на своем пути?

Глеб: Непонятно – как. Очень часто были моменты, когда просто хотелось все бросить и уйти. Но постепенно все утрясалось само собою. Нас мирила музыка.

Фиофан ПРУТИКОВ.

Фото Валерия ЦИЛУЙКО.

Газета “Молодежь Эстонии”. Март, 1999 года

 

 

08.10.2002

Новосибирск посетили монстры российского рока – свердловская группа «Агата Кристи».После ухода из жизни Александра Козлова «Агата Кристи» приняла решение выступать как трио, ее нынешний состав – Глеб Самойлов, Вадим Самойлов и Андрей Котов.В Новосибирске «Агата Кристи» выступила с коцертной программой «Давай вечером с тобой встретимся» в клубе «Рок-Сити», где перед концертом два брата Самойловых ответили на вопросы местных журналистов.

Днем своего рождения группа «Агата Кристи» считает 20 февраля 1988 года, именно тогда был записан первый официальный альбом «Второй фронт». Ходят слухи, что есть и более ранние альбомы коллектива – «Если» и «Свет», но сами музыканты не относят их к периоду «Агаты Кристи» и говорят о них неохотно, хотя и не отрицают их существования.

Начало «Агаты Кристи» было положено значительно раньше, за три года до официального рождения: в стенах Уральского политехнического института Вадим Самойлов, Глеб Самойлов, Александр Козлов и Петр Май начали писать свои песни. Тогда группа носила название ВИА РТФ УПИ (вокально-инструментальный ансамбль радиотехнического факультета Уральского политехнического института), а позднее клавишник Саша Козлов предложил переименоваться в «Агату Кристи».

В 1989 году группа записывает альбом «Коварство и Любовь», а песня «Viva Kalman», включенная в него, становится хитом, затем в свет выходит альбом «Декаданс», на нем, пожалуй, и заканчивается период симфорока, с которого начинала «Агата Кристи».

Следующей работой – альбомом «Позорная звезда» – «Агата» открылась публике с совершенно новой стороны.

Мелодичный, «сладкий» рок, бесспорно претендующий на хитовость, звучал нестандартно и даже несколько революционно. Песня «Как на войне», вошедшая в диск, до сих пор горячо принимается публикой и в сердцах слушателей получила статус «русской народной».

Настоящая слава к «Агате Кристи» пришла с выходом альбома «Опиум» – каждая вторая песня – хит. За него «Агата» даже получила приз в Монте-Карло.

В последнее время группа вновь изменила свой стиль, стала более депрессивной и мрачной. Два выпущенных клипа – «Моряк» и «Дорога паука» – были запрещены к показу на ОРТ, вроде бы, они вызвают агрессию.

Сложный во всех отношениях альбом «Майн Кайф?», выпущенный два года назад – своеобразный стилистический карнавал. После него СМИ задавили «Агату» критикой, обвиняя в пропаганде фашизма.

Через год после выпуска альбома ушел из жизни клавишник, аранжировщик, композитор Александр Козлов. Музыкант собирался провести вечер с друзьями в одном из ночных клубов столицы, однако на встречу опоздал. Оставшемуся в одиночестве артисту неожиданно стало плохо. Администрация и посетители заведения, среди которых оказался врач, пытались сделать все возможное, чтобы спасти человека, однако их усилия оказались напрасными. По словам директора коллектива Елены Евграфовой, официальная причина смерти музыканта – атеросклеротическая болезнь сердца.

После «ухода» Козлова «Агата Кристи» приняла решение выступать как трио, ее нынешний состав – Глеб Самойлов, Вадим Самойлов и Андрей Котов.

В Новосибирске «Агата Кристи» выступила с коцертной программой «Давай вечером с тобой встретимся» в клубе «Рок-Сити», где перед концертом два брата Самойловых ответили на вопросы местных журналистов.

 – Вы завидуете успехам друг друга?

Глеб: – Между нами нет конкуренции – мы ведь все-таки братья. Что же касается первого места в хит-параде «Живой звук», где я обогнал на несколько позиций Вадика, тут все ясно – я ведь по возрасту ближе к основной аудитории нашей группы и, соответственно, к читателям «Живого звука».

– Часто вы общаетесь между собой, в свободное от работы время?

Вадим: – Мы не ведем между собой разговоров о метафизике и о смысле жизни. Подобные беседы связаны с большим совместным потреблением алкоголя, а мы уже прошли эту стадию.

– Бытует мнение, что теперь вы расслабляетесь, принимая наркотики.

Глеб: – Могу вас уверить – мы не наркоманы. И вообще, среди наших друзей-музыкантов людей с таким пристрастием нет.

– Что вам больше всего не нравится в вашей жизни?

Вадим: – Самая большая неприятность – жизнь на виду и необходимость постоянно себя контролировать. Было время, когда возникало ощущение, что ты двигаешься по замкнутому кругу, оттого что тебя не понимают. Но даже тогда была уверенность в том, что, если у нас будет шанс, мы обязательно его используем. Ощущение ненужности возникает, когда нет выступлений, когда один альбом закончен, а до второго еще далеко. Но стоит провести удачный концерт, и все встает на свои места.

– Сейчас нет такого чувства?

Глеб: – Абсолютно. У нас много гастролей и планов. Сейчас мы работаем над девятым альбомом, но говорить о его тематике и названии, пусть даже рабочим, не будем. Музыканты вообще не любят сообщать что-то заранее, чтобы не сглазить, главное – преподнести своим слушателям сюрприз.

– В последнее время вас часто обвиняют, что вы пишите непонятную музыку, напичканную электроникой, после которой слушателей преследует депрессия.

Глеб: – После выхода «Опиума» все, словно сговорившись, обвиняли нас в попсовости, не всегда лестно о нас отзываясь. А после «Урагана» посыпались обвинения. Да, это не «Опиум», и зачем вообще сравнивать? «Ураган» другой, но не значит, что хуже. Просто они разные.

Вадим: – Те, кто нас тогда обвинял в «попсовости», может быть, и считают, что, записав «Ураган», мы стали «круче и выше», но почему-то стесняются об этом написать. Очевидно, нелегко им из стана ярых «нелюбителей» нашей группы перейти в разряд наших поклонников.

Глеб: – Существуют фанаты, а существуют и просто люди, которые ходят на концерт той или иной модной группы. С одной стороны, мы отпугнули от себя какое-то количество всеядных людей, но еще больше «привязали» фанатскую часть и даже привлекли тех, кто нас раньше никогда не слушал, – людей зрелого возраста, до сих пор невоспринимавших нас всерьез. Очень ценны были признания коллег по рок-цеху – того же Кости Кинчева.

– Какую литературу вы предпочитаете?

Глеб: – Никакую. Мы уже давно ничего не читаем, для меня вообще не существует никакой серьезной литературы. Все, что пишется, уже давным-давно придумано и написано, ничего нового нет, поэтому и читать неинтересно.

– Это касается и музыки?

Вадим: – Музыка – это совершенно другое. Меняются инструменты, добавляется масса нового электронного звучания. Музыка устаревшей быть не может.

– Ваша музыка так или иначе действует на аудиторию, вы занимаетесь психологией?

Глеб: – Мы в гробу видели всех вместе взятых психоаналитаков и весь психоанализ. Любой человек сам себе психолог и аналитик.

– Вы будете искать замену ушедшему Александру Козлову?

– Мы приняли решение больше никого не брать. Саша был и останется единственным клавишником нашей группы. Все партии клавиш решено забить в компьютер и использовать эти записи на концертах – это касается и старых, и будущих композиций команды. Александр похоронен на своей родине – в городе Асбесте, и авторские гонорары постоянно перечисляются его родственникам.

– Как вы реагируете на критику?

Глеб: – Я болезненно реагирую на дураков, причем запредельных. Я и сам не особенно умный, но иногда перехлесты бывают жуткие, а конструктивной критики я еще не встречал. Чтобы умело критиковать, надо врубиться. А те, кто врубаются в «Агату Кристи», критиковать ее уже не могут – проверено временем.

Источник: “Вечерний Новосибирск”

05.10.17

Экс-лидеры группы “Агата Кристи” учились в Асбесте в школе № 1. Вадим Самойлов старше Глеба на 4 года. Но младший, определенно, не желал брать пример с близкого родственника. Если у Вадика в дневнике красовались одни пятерки и четверки, то Глеб слыл в школе известным троечником. Эту оценку можно увидеть в аттестате рок-звезды и в графе «Алгебра», и в графе «Иностранный язык», и даже в напротив «Физкультуры». Кстати, у Вадика и за поведение, и за прилежания всегда были пятерки, а вот Глеб и тут пошел своим путем (прилежание – «уд.», поведение – «4»).

Одним из немногих предметов, на которые Глебу было не жалко потраченных времени и сил, – литература.

– На самом первом уроке, который я вела у «4Б», я предложила ученикам попробовать сочинить четверостишие. И самым интересным оказалось стихотворение Глеба, – рассказывает учительница литературы у Самойлова-младшего Нина Протопопова. – Мне больше всего нравилось в Глебе то, что он всегда высказывал и отстаивал свою точку зрения. Например, когда мы проходили «Евгения Онегина», я говорила классу, что Онегин – положительный персонаж. Самойлов не соглашался с этим и спорил. Он говорил, что Онегин ничего не достиг в жизни, что он – лишний человек и что Пушкин ни за что не привел бы Евгения к декабристам.

В 1990 году Глеба Самойлова приняли в союз писателей. И первая, кому музыкант сообщил эту радостную новость, стала Нина Евдокимовна.

– Он позвонил мне из Москвы и сказал: «Спасибо, Нина Евдокимовна. Благодаря вам я начал писать стихи», – с гордостью вспоминает учительница.

Вадим Самойлов, как и младший брат, в школе тоже писал стихи. Но на английском языке. Собственно, именно благодаря превосходному знанию английского, Вадика и взяли в школьный ВИА. Подросток лучше всех пел иностранные хиты.

Из статьи в Комсомольской Правде

2006 год

Предположений по поводу того, как пройдет интервью с почти совершеннолетней Агатой Кристи, у R.I.P. было два. Можно было поверить людям знающим и ждать от братьев Самойловых неадекватного поведения. Или же на одном дыхании переслушать все альбомы группы и готовиться к содержательной беседе в эстетской атмосфере. R.I.P., конечно же, выбрал второй путь…

R.I.P.: Когда я продумывала вопросы, представляла, что разговор с Агата Кристи должен проходить в особой обстановке: старинный зал, свечи, бокал вина. А музыку поставьте вы.
Вадим: Бокал вина и свечи… Под это ж даже музыки не хочется! Мы бы и не пошли на такое интервью!

R.I.P.: А что бы вы тогда предложили?
Глеб: А вот гримерку перед концертом. 
Вадим: Дело в том, что вы говорите о настроенческих вещах. У нас нет группового сознания, поэтому каждый себе атмосферу представляет по-разному. Это во-первых. Во-вторых, интервьюеру мы никогда не скажем, какую обстановку для беседы мы бы предпочли.
Глеб: Угу.

R.I.P.: Вы выступали на Дне Рождения московского готического клуба «Релакс», в Петербурге концерт Агата Кристи назывался «Gothic Thriller Party». Какая публика тогда собралась: готическая или ваши постоянные поклонники?
Глеб: (обращаясь к Вадиму) Ну, в основном наши, да?
Вадим: Ну, да. Хотя и тех, и других хватало. Честно говоря, в «Релаксе» разглядеть было невозможно, потому что там очень тесно. (На мобильный Глеба приходит sms.)
Глеб: Фанаты, наверное.

R.I.P.: Я могу ошибаться, но как мне кажется, на ваши концерты приходит достаточно много юных агрессивных людей… 
Глеб: Хе! Например?

R.I.P.: После одного из ваших выступлений в клубе «Старый дом» вещи из гардероба невозможно было забрать несколько часов. Про такое явление, как очередь, люди просто забыли.
Глеб: Это особенность клуба.

R.I.P.: На других мероприятиях, проходивщих в «Старом доме», я такого не замечала.
Вадим: Ха!!! И на концертах Короля и Шута все чинно!
Глеб: Все такие сладенькие…

R.I.P.: А вам нравится ваша аудитория?
Вадим: А ее не выбирают!

R.I.P.: Тогда какой для вас идеальный слушатель?
Вадим: Нету у нас идеального слушателя!

R.I.P.: Одна питерская группа в интервью нашему журналу сказала, что для них Агата Кристи – это готика. Потом у нас на форуме открыли тему, где говорилось, что вы играете пост-панк. Что думаете по этому поводу?
Глеб: Недавно Братья Гримм сказали, что мы последняя группа русского рока. Это они в отрицательном смысле – обругали нас. Но можно же и по-другому посмотреть на эту фразу.

R.I.P.: Почему на концертах Агата Кристи нет никакого действа, ведь ваши тексты насыщены визуальными образами?
Глеб: (обращается к Вадиму) Действа в каком смысле?
Вадим: Ну, как у Пикника… На ходулях там персонажи. Или как у Мэрилина Мэнсона.
Глеб: Ага! Шоу аля Филипп Киркоров!

R.I.P.: Нет, шоу аля Агата Кристи.
Вадим: Мы как-то привыкли, что все внимание сосредоточено на нас.
Глеб: На музыке.

R.I.P.: А не было ли мысли пригласить опытного визуальщика, как это сделали, к примеру, Depeche Mode, позвав Антона Корбайна?
Вадим: Мы ездим в большие туры, возим с собой много осветительной техники… Куда там еще шоу! К тому же мы привередливы и настоящий перформенс в нашем понимании очень дорогостоящий. Возить его на гастроли попросту нерентабельно. Тяжело и никто из организаторов не возьмется за это. 

R.I.P.: Как-то вы назвали свои записи до «Урагана» – детским эстетством. Насколько эстетизм вам свойственен сейчас?
Глеб: Все, что мы говорим или пишем о декадансе, имеет отношение к сегодняшнему дню.

R.I.P.: Чем Альрауне заслужила целую песню? 
Глеб: На самом деле, это не совсем так. Сначала была написана песня, потом я думал, как ее назвать, и вспомнил о романе Эверса «Альрауне». Оказалось, что там есть определенная связь. Та же история с «Дорогой Паука». Эверс возник там лишь после того, как композиция была закончена. Вообще не сказал бы, что книги сильно влияют на нашу музыку. 

R.I.P.: После чего вы написали «Порвали мечту»?
Глеб: Почему обязательно должны были произойти какие-то события?! Просто жизнь сама продиктовала. По-моему, такой текст можно создать в любой момент.

R.I.P.: Не жалко ли вам на концертах раскрывать душу перед большой аудиторией?
Глеб: Да что значит раскрывать душу?!

R.I.P.: Как-то вы говорили о своих песнях как о страницах дневника…
Глеб: Ну, да… Только выступления – это другое. Здесь ты все по-иному воспринимаешь. Ловишь концертный драйв.
Вадим: В любом случае это некая демонстрация.
Глеб: Иначе мы бы не были рок-музыкантами, а плакались где-нибудь на кухне друг другу.

R.I.P.: Ваши альбомы очень разные по настроению, по эмоциям, а какой наиболее близок на данный момент?
Вадим: Следующий. Мы решили пока особо о нем не распространяться. Сначала полностью закончим. Для себя планируем, что выйдет он где-то осенью. Пока говорить о настроении альбома сложно. Будет понятно, когда завершим запись.

R.I.P.: 20 февраля группе исполнится 18 лет. Может быть, вспомните, как вы отмечали свои совершеннолетия? 
Глеб: Не помню.
Вадим: Я тоже. Мы никогда не были фанатами Дней Рождений. Крайне редко их празднуем. 
Глеб: А на юбилей Агата Кристи отыграем концерты.

R.I.P. №5 (февраль/март 2006)

текст: Олеся Кулида

Группа «Агата Кристи» отметила 15-летний юбилей

 Я думала, динозавры давно вымерли. Оказалось, живут. Недавно группе «Агата Кристи» исполнилось 15 лет. 
       Признаюсь честно: когда мне было 15, я часто ходила на их концерты. Ходила не потому, что мне нравилась такая музыка или кто-то из братьев Самойловых привлекал меня как мужчина, — нет. Просто я была подростком своего времени. Тогда, в середине девяностых, слушать «Агату» было модно. 
       Назначая свидания, мы говорили: «Давай вечером с тобой встретимся»; на свидания одевались в черное и гордились тем, что знали слово «опиум». 
       Теперь я выросла и не слушаю «Агату Кристи». В разнообразии российской и зарубежной музыки сегодня можно выбрать то, что действительно интересно. Не всем, но лично тебе. Но «Агата» дорога мне как память, как ностальгия. Поэтому не сходить на юбилейный концерт группы я не смогла. «Ну и как новые песни?» — спросили меня друзья. Я задумалась и не смогла припомнить ни одной.
       Легендами не становятся дважды. Перепеть свои хиты братьям Самойловым вряд ли удастся. Да и надо ли? Несколько тысяч поклонников пришли в «Лужники» не за новой религией — они пришли за своим прошлым. Так же, как и я. 
       Однако Самойловы не торопятся записывать себя в расход. Они снимают черное, едут в очередной гастрольный тур и готовят новый альбом. Братья обещают, что новая пластинка получится более позитивной, чем предыдущие. Нам стало интересно…

 

  — Откуда вдруг такой оптимизм?
       Глеб: Между прочим, еще в альбоме «Опиум» мы спели «Я оптимист, я оптимист». И после этого нас все стали упрекать в депрессивности. 
       Вадим: Ведь позитив у «Агаты Кристи» все равно своеобразный. Речь не идет о чем-то сладостном, радостном и тупоголовом. Позитив — это свет в конце тоннеля, а по тоннелю этому нам еще идти и идти. Так что это не значит, что мы наденем сарафаны и будем петь «Кострома, Кострома».
       Г.: Кстати, почему бы не надеть. По-моему, сарафаны нам были бы к лицу. 
       В.: Нет, я лучше что-нибудь мужское надену.
       Г.: Хорошо, тогда я надену кимоно с красной надписью: «Армия Алисы». 
       — Вам не надоело быть рокерами? 
       Г.: Мне очень нравится фраза одного моего знакомого: взросление — это предательство своего детства. У нас есть редкий, может быть, уникальный шанс не предавать себя хотя бы частично — на сцене, в музыке. 
       — Как вы думаете, почему ваши песни стали так популярны именно на волне всеобщей депрессии начала 90-х?
       Г.: Просто мы сами такие — немного депрессивные, это наше личное мироощущение. В 94—95 годах оно вдруг стало популярным. До этого в русском роке тоже была депрессия, но совсем другая — не метафизическая, а социальная — вспомните «Звуки Му», «Наутилус». У нас же все было направлено внутрь, в подсознание. Послушал «Агату» — все равно что к психиатру сходил. 
       — И что, всему народу был необходим психиатр?
       В.: Просто, наверное, молодым людям тогда требовалось именно то, что удалось сказать Глебу стихами, а нам — музыкой. Романтика внутри, конфликт с самим собой, а не с внешним миром. Люди ведь уже думали не только о том, как дождаться зарплаты. Наверное, поэтому череда наших побед началась сразу, практически с первых рок-фестивалей. Я тогда чувствовал в себе огромную самоуверенность. Наверное, без нее мы не стали бы тем, кем являемся сейчас. 
       — Народными героями?
       Г.: Ну, вроде того. Я анализировал эту ситуацию. В 93—94 годах для многих встал вопрос, как жить без Цоя. Звезда по имени Солнце закатилась, а новая в рок-мире не взошла. Я не хочу сказать, что мы заняли нишу группы «Кино». Но между Цоем и нами не было народных культовых команд. 
       В.: А «Наутилус»?
       Г.: Ну я имею в виду по времени — сначала «Наутилус», потом мы.
       — Почему в нашей стране для того, чтобы стать популярным, надо петь о том, что все плохо?
       Г.: Вы ошибаетесь. Спросите Филиппа Киркорова об этом.
       — Мы говорим о рок-музыке.
       Г.: Рок напоминает знакомого на улице, который в ответ на вопрос, как здоровье, начинает подробно рассказывать обо всех своих болезнях. 
       — Так зачем же это личное, то, что можно рассказать не всем, выносить на суд широкой общественности? Зачем это музыканту?
       Г.: Да потому, что не может он без этого. Эксгибиционизм — неотъемлемая часть любого творца. Эксгибиционизм — это когда плащ распахивают не перед одним отдельно взятым другом, а перед любым человеком из толпы.
       — В вашем творчестве есть и религиозные мотивы. Вы считаете нормальным говорить об этом вслух? Как вы относитесь к тому, что многие звезды используют собственную веру чуть ли не в качестве раскрутки?
       В.: Когда мы выходили с Костей Кинчевым петь песню «Мы православные», я лично чувствовал, что от этой песни идет поток, который мне неведом, до которого я еще не дорос в своем понимании того, правильно ли я живу. 
       Г.: Истинную веру нельзя использовать в рекламных целях. Зато в этих целях можно использовать дьявола.
       — Тема мистики занимает в вашем творчестве немалое место… 
       Г.: Да, и, наверное, самое главное. 
       В.: Это все из детства, из сказок, фантазий. Детство — это же сплошная мистика. Мне жалко людей, которые забыли об этом. Очень редко встретишь кого-то, кто может рассказать о каком-то чуде. Кругом одни зашоренные взрослые дяди. 
       — Но у вас получаются довольно мрачные сказки.
       Г.: Братьев Гримм почитайте. Там тоже все далеко не радостно. 
       В.: Братья Гримм у меня почему-то ассоциируются с Ником Кейвом, с альбомом «Мердер белладс». Там в каждой песне — рассказ об убийстве. А в финале все-таки звучит позитивная нотка — песня под названием «Смерть — это еще не конец». Это самое позитивное из того, что нашел Ник Кейв в своей сказке. 
       — Зачем нашему народу сейчас все эти сказки?
       Г.: Потому что есть дети, которые любят эти сказки.
       В.: И взрослые, которым необходимо о них напоминать. 
       — Почему в России так часто меняется мода на музыку — сначала все «тащились» от тяжелой депрессии, потом от легкого рокопопса и так далее. На Западе все более ровно.
       Г.: На самом деле на Западе происходили такие же потрясения. Там до сих пор есть свой рок и свой рокопопс. Просто у них не бывает такого, чтобы весь народ, всем скопом, бросался от одного к другому. Любить или ненавидеть кого-то всем миром — чисто русская традиция.
       — Вы — первые рок-н-ролльщики, которые начали делать ремиксы на свои произведения. Погнались за модой?
       Г.: В России такой моды тогда еще не было. В 1994 году электроника жила отдельной жизнью от шоу-бизнеса. 
       В.: А мы просто воткнулись в рейв — нам понравилось. 
       Г.: Вообще, для многих потребителей рейв сыграл роль первой и единственной двери в мистику, сферу мышления и мироощущения.
       — Многие считают ваше творчество пропагандой наркотиков. 
       Г.: Ага, из-за одной песни. Спасибо. Наша музыка — это пропаганда сказки. К сожалению, для большинства людей в этом тяжелом мире сказка олицетворяется с уходом от реальности и, соответственно, с наркотиками, фармакологией. 
       В.: Люди считают, что фантазия в человеческий организм сама по себе никогда не приходит. Поэтому группа «Агата Кристи» постоянно обвиняется. Даже такая песня, как «Ковер-самолет», трактуется именно в этом ключе. Наверное, для того, чтобы нас не обвиняли в пропаганде наркотиков, надо быть социалистическим или капиталистическим реалистом. Перепеть роман «Мать» какой-нибудь. Мать его. 
       — И все же ходят слухи, что какое-то время вы сами принимали наркотики. Для чего? Вам не хватало сказки?
       Г.: В определенный момент, к сожалению, да. Перестало хватать веры в нее. Это было связано с тем, что, во-первых, как всем дуракам, нам было интересно; во-вторых, нас закрутила машина шоу-бизнеса. Эта усталость, ошарашенность от свалившейся на голову бешеной популярности, огромное количество концертов, пристальное внимание.
       В.: Все это привело к тому, что мы стали чувствовать себя ужасно несвободно. Казалось, что свободу может дать только что-то искусственное. Но потом оказалось, что мы лишились даже ее остатков. 
       — Что дало силы вернуться к настоящим сказкам?
       Г.: Вера в них, которая в общем-то никогда не умирала.
       В.: В цеплянии за эти сказки, как за последнюю ниточку. Мы посмотрели в глаза своим детям… Да, был отрицательный опыт, но мы поняли, что это просто замена жизни. У нас была возможность сравнить жизнь настоящую и жизнь искусственную. Был сделан непростой выбор. Но мы считаем, что поступили правильно.
       Г.: И очень не хотелось бы, чтобы опять получилась статья о том, что вот, были наркоманами, теперь завязали и всем того же желают. Потому что отклик в душе неподготовленного читателя будет такой: а, они были — значит, я тоже буду.
       В.: А вылезти из этого удается далеко не всем. Далеко не всем. Здесь вопрос не в силе воли, характера. Это — химия. 
       — Говорят, что вы и политикой интересовались…
       Г.: Да пошла она… Мы болеем за судьбу этой страны, за судьбу хороших людей. А что касается политики, то у всех партий цель одна — встать у руля. И экономические, и коммерческие интересы у них сходны. Все они просто делят сферы влияния. 
       — Но вы же участвовали в предвыборных акциях? 
       Г.: Какое-то время мы, конечно, верили, что хоть что-то меняем. Чему-то помогаем. Сейчас эта вера пропала абсолютно. Серьезно говорить о том, что спеть за одну партию — значит, направить страну в одно русло, а спеть за другую — в другое, — ерунда полная. Во-первых, после всех предвыборных туров, которых начиная с 96-го года в стране было до фига, мы поняли, что количество артистов с той или иной стороны ничего не меняет. Все голоса подсчитаны, учтены, и расклад сил в результате будет такой, какой нужен. Сейчас все просто — кто с нами раньше договорится, с тем и поедем. Да и знакомые уже есть.
       — Я слышала, в прошлом вы активно симпатизировали одной из партий. 
       Г.: Скорее, были антипатии. Мы выступали не за кого-то, а против их антиподов. 
       Когда мы ездили за «Отечество и всю Россию», нам казалось, что мы действуем против Березовского, Гусинского, СПС, «ЯБЛОКА» и всех остальных. Коммунистам мы тоже не верили. Потом, когда ОВР органично вплелось в правительственное «Единство», мы окончательно поняли: все это не наши игры, и думать о том, что мы можем что-то в этом изменить, — глупо. 
       В.: Не участвовать в этом всем у нас, наверное, не получится, но, по крайней мере, мы не будем делать из себя марионеток. 
       — Ну почему же не получится? Почему просто не противопоставить себя политике и не ездить в эти туры?
       В.: Политика — это часть жизни. Это самый настоящий шоу-бизнес. У них свой шоу-бизнес, а у нас — свой. В нашей стране музыканты зарабатывают концертной деятельностью. Думаю, в ближайшее лето будет столько предвыборных туров за разные партии, что страна будет просто вытоптана ими. Нам тоже придется присоединиться. Тем более предложения уже получены.

Алла ГЕРАСКИНА, Новая Газета № 16

 6 марта 2003 г.
      

2004-й год у «Агаты Кристи» выдался на редкость насыщенным. После томительного четырёхлетнего перерыва братья Самойловы наконец-то записали альбом «Триллер, часть 1» (по версии портала КМ РУ – лучшая рок-пластинка 2004 года) и сняли на заглавную песню один из своих лучших клипов. Накануне Нового года корреспондент КМ РУ решил пообщаться с Глебом и Вадимом Самойловыми «за жизнь».

Мы спросили у модели: куда она девала голову?

КМ РУ: Увидел тут по «Муз ТВ» ваш новый клип на песню «Триллер». Понравилось, сильно, хотя из него, к сожалению, мало что удалось понять.

Глеб Самойлов: С первого раза это, конечно, понять тяжело.

Вадим Самойлов: А вы подряд смотрели клип?

КМ РУ: Я смотрел его очень внимательно, правда, всего один раз.

ГС: Этот клип снимал Андрей Лукашевич – режиссёр клипа «Моряк». Тогда – как и сейчас – он изначально задумал снять такой клип, который бы был понятен зрителю далеко не с первого просмотра.

ВС: Он просто-напросто нас провоцировал на большой бюджет (смеётся).

ГС: Ну, в общем, сюжет такой. Как вы помните, в клипе «Моряк» снималась девушка – Рената из города Вильнюс. Тогда она была моделью, а сейчас, восемь лет спустя, она является хозяйкой модельного агентства в Вильнюсе, причём – довольно известного. У неё маленькая дочь, всё у неё в жизни хорошо, с чего, собственно говоря, этот клип и начинается. Мы, братья Самойловы, нанимаем частного детектива, чтобы ей, наконец, задать вопрос: куда она девала голову восемь лет назад в клипе «Моряк»? Потому что мы её так и не нашли с тех пор.

ВС: Мы не нашли ничего умнее, как спросить живую девушку о судьбе её героини.

ГС: После того, как частный детектив находит эту девушку, в её голове начинают всплывать картины её мрачного прошлого.

ВС: Да даже и не её, а её героини.

ГС: … и врываются в её счастливую и размеренную жизнь сегодня. А в конце выкапывают они эту голову и, сами пугаясь, взрывают её, на фиг, обратно. В итоге они понимают, что жизнь требовала извлечь этот «скелет из шкафа». Такой фрейдистский психоаналитический сюжет, в общем-то. Так что в конце они чувствуют оба громадное облегчение, а группа «Агата Кристи», сделав своё дело, уходит. Начинается клип с того, что мы звоним ей в дверь. Мы стоим на лестничной площадке, а наш детектив её преследует.

КМ РУ: Но там же ещё идут какие-то диалоги на совершенно непонятном языке.

ГС: Даже на двух непонятных языках.

ВС: Когда мы пытались уговорить Лукашевича сделать последний диалог покороче, он лтветил: «Это невозможно, потому что они говорят важные вещи».

ГС: Она говорит на литовском, а он говорит на западноукраинском. Это сделано для правды жизни, ибо она и есть литовка, а он – украинец. Андрей, кстати, конкретно упёрся в правду жизни в этом клипе. Он ничего не хотел делать специально.

КМ РУ: А о чём они говорили – тайна сия велика есть?

ГС: Смысл в том, что она говорит ему: спасибо, что жить стало легче. А он ей тоже говорит что-то мудрое, типа: не бывает так, чтобы речка текла без мелей… я не помню, короче, подробностей. Они обсуждают именно положительные аспекты того, что с ними произошло.

КМ РУ: Отсылка к «Моряку» была сделана из-за единой фигуры клипмейкера?

ГС: Естественно, идея-то была его.

Наши самые боевые альбомы длятся минут по 40

КМ РУ: Вы были одними из первых рок-музыкантов в России, кто оформил свой диск («Ураган», 1997) кадром из клипа. У вас это было удачно, но те кто поддался этому поветрию после вас, как правило, не снискали успеха. И вот опять удача: на обложке диска «Триллер» кадр из одноимённого клипа.

ГС: Просто у нас родилась такая идея ещё до того, как мы увидели окончательный вариант клипа. Но мы знали, что в сюжете присутствует осенний лес, присутствует машина, на которой они едут – и в голове просто встала конкретная картинка. Так и решили обыграть именно этот кадр. В итоге оказалось, что именно эта картинка и название «Триллер» идеально гармонируют друг с другом.

ВС: То есть взяли взаимоисключающие образы. При чём здесь машина, при чём здесь лес? Возникает какая-то загадка. А разгадывается она весьма просто, при прослушивании альбома. Необъяснимо, но просто (смеётся). Становится понятно: можно было разместить, что угодно, лишь бы не ломало.

КМ РУ: Банальный вопрос – а почему, кстати, «Триллер»? Нет ли тут ассоциаций с Майклом Джексоном?

ВС: Конечно же были!! Мы даже усмехнулись, когда приняли решение назвать альбом «Триллер». А вообще возникло это по одноимённой песни, где прямо использовалось словосочетание «молодёжный триллер». Эта песня начинается со слов «Помнишь, это было прошлым летом», то есть, вполне в духе триллера. А потом строчка из песни ушла, а название сохранилось.

KM РУ: Имеет ли альбом «Триллер» какой-то единый концептуальный стержень?

ГС: Наверное этот стержень есть. Как бы это вербализовать-то (смеётся).

ВС: В любом случае, это – сегодняшний взгляд на жизнь какого-то лирического героя. В этом смысле альбом весьма стройный и цельный. Герой смотрит на себя, на людей, на какие-то события и даёт, если не оценку, то какие-то связанные с этим впечатления. Концептуальность заключается именно в том, что это – взгляд одного героя.

КМ РУ: А то, что альбом распадается на две части – это чисто из-за количества песен?

ГС: Прежде всего, да хотя отличаться по смыслу эти части тоже будут. Когда сочинилось где-то около 20-ти песен, не захотелось нам выпускать двойной альбом, не хотелось размывать впечатление. Мы заметили, что из всех альбомов самыми боевыми и лаконичными у нас получались те, что длятся минут по 40 («Позорная Звезда» и т. д.). И потом – мы же не то, что всё записали, а потом разделили на 2 части. Нет, мы просто в определённый момент остановились – и решили довести запись этих 11-ти песен до ума. А в настоящий момент у нас есть полностью готовые, но не записанные песни (примерно 6-8). Но нам интересней то, что остальной материал мы рассчитываем сочинить. А почему мы решили делать один альбом в двух частях… Потому что звуковая картина, которую мы нашли, она будет в обеих частях примерно одной и той же. Да и, по большому счёту, лирический герой будет одним и тем же. В этот же период времени.

КМ РУ: А какая-то единая музыкальная канва, скрепляющая песни, в «Триллере» присутствует? Скажем, в «Майн кайф» таким цементирующим моментом были произведения Шнитке…

ВС: Здесь тоже это есть. Получилось очень интересно: в альбоме присутствует много отголосков саунда 70-х. Это проявляется не только в звуках аналоговых синтезаторов, но и в самом построении песен. В аранжировках есть какая-то аскетичность и простота и какая-то гламурность. Ту же самую линию мы намерены продолжить и во второй части.

Антибуржуазные настроения наконец-то приходят и в нашу страну

КМ РУ: Хотелось бы поговорить о песне «В интересах революции». Как вы думаете, почему в последнее время даже такие далёкие от революционных идей люди, как вы и БИ-2, обратились к этой теме?

ГС: Это как раз очевидно: потому, что Россия тоже, наконец-то, разочаровывается в капиталистических, буржуазных принципах – вслед за остальным миром. Антибуржуазные настроения приходят и в нашу страну. Мы ничего специально не придумывали. Кстати, в этой песне присутствует социальная и сексуальная неудовлетворённость. Это, извините, одна из движущих сил революции.

КМ РУ: В комментариях к этой песне вы говорили, что, когда думаете о ней, представляете себе карикатурного фюрера, который толкает речь в туалете.

ВС: Ну, это был всего лишь ответ на конкретный вопрос: чо вы представляете, слушая эту песню. Я ответил, что можно, например, себе представить и это.

ГС: Вадик прежде всего имел в виду ассоциацию от ритма самой фразы в припеве: «В интересах революции».

ВС: Просто, когда я пел в студии куплет, я себе это представлял. Как актёр на сцене – что он должен в этот момент делать. Мне и представился фюрер на табуретке. Я вспоминал в этот момент пьесу Миссимы «Мой друг Адольф». Там как раз есть эпизод, когда герой орёт в окно. То есть – это просто ассоциация, которая должна присутствовать во время исполнения – не более того. Это не аналогия.

КМ РУ: Выходит, эта песня – не карикатура на революцию?

ГС: Да нет, просто она может быть и ироничной, и самоироничной в том числе. Но всё-таки эмоция, которая в ней выплеснута – она искренняя.

ВС: В качестве героя этого текста вполне можно себе представить начинающую 18-летнюю рок-звезду.

КМ РУ: Те силы, которые могут произвести революционные изменения в стране, вы видите?

ВС: Нет, революции же возникают спонтанно.

ГС: Я хоть и Глеб, но моя фамилия – Самойлов, а не Павловский, поэтому я не могу этого знать.

КМ РУ: А как вы песню «Революция» группы БИ-2 восприняли?

ГС: Я, честно говоря, не понимаю, о чём там речь. Но я во многих песнях БИ-2 не понимаю, о чём они поют. Может быть, просто они передают какой-то поток настроения. Но в «Революции» я не могу уловить и настроение.

ВС: Вот мне кажется, как раз там присутствует увлечение очарованием борьбы. Эстетское, но очарование.

ГС: Но они при этом ведь в конце осуждают революцию. Правильно, получается эстетство в итоге.

КМ РУ: В этой песне более конкретно высказался Стогов: «Революция – это девушка, которая убивает своих женихов».

ГС: Мне кажется, что Стогов просто сказал первое, что взбрело ему в голову.

Революцию на Украине мы восприняли плохо

КМ РУ: А как восприняли так называемую «оранжевую революцию» в Украине?

ГС: Какая это, на фиг, революция?! (смеётся).

ВС: Плохо восприняли. Я не хочу сказать, что мы всё знаем, но мы слишком взрослые люди, чтобы понять суть этих настроений. Лично мне очень жалко людей, которые ввергнуты в это противостояние. Причём, с одной стороны, меня возмущает их глупость, а с другой мне их жалко. Я понял, что те люди, которые за этой «революцией» стоят, могут пойти на всё, что угодно. Открытые призывы к столкновениям – это очень серьёзно. Я бы вообще задумался на месте этих людей, которые ходят выражать своё мнение. И дело не в том, оранжевые они жёлто-синие или вообще какие.

ГС: Просто в Украине злые буржуи назвали себя революционерами.

КМ РУ: …и плюс ещё этих «революционеров» профинансировала Америка.

ВС: Да, и в этом контексте слово «революция» звучит кощунственно и цинично, так же, как и во всех предыдущих случаях.

Менеджеры лейблов нам не советчики

КМ РУ: «Триллер» вы издали своими силами?

ВС: У нас есть сотрудничество с сетью «Мьюзик-Трейд», которая его распространяет. А выпустили мы его, в принципе, сами. Мы просто не нашли такую фирму, которая его взялась бы выпускать и распространять. Мы столкнулись с определённой необюрократией в искусстве – это менеджеры лейблов. Чтобы с ними окончательно не разрушить отношения, мы решили плюнуть на них и определять самим, что раскручивать, на какую песню снимать клип и т. д. Надо тратить деньги на себя. По большому счёту, у нас всегда были проблемы с попытками продюсирования творческой части.

КМ РУ: Как вы думаете, с чем связаны эти трудности?

ВС: С тем, что мы слишком хорошо знаем, чего мы хотим от нашей музыки и в каком виде она должна подаваться, что главное в ней и что второстепенное. Например, при съёмках клипов мы всегда боролись с тем, что получается, чтобы хотя бы сохранить в песнях главное.

ГС: Поэтому у нас мало удачных клипов. Но «Триллер» нас откровенно порадовал.

ВС: Любой лейбл, который вкладывает в нас деньги, старается диктовать свои условия – и это, в общем-то, справедливо. Но мы-то уже осознанно занимаемся музыкой лет 30.

ГС: Я-то точно не 30 лет занимаюсь (смеётся).

ВС: Но, согласись, ты достаточно рано начал слушать музыку, копаться в себе, ища какие-то ассоциации. А все эти люди от бизнеса, которые только и делает, что считают, сколько им нужно потратить на эфиры – они нам не советчики. Нам тяжело с ними общаться, и мы предпочитаем это делать как можно меньше.

КМ РУ: А в плане пропаганды «Триллера» не вредит то, что он выпущен не на крупном лейбле?

ГС: Конечно, сложности есть. Но если бы мы ждали, когда какой-нибудь лейбл возьмётся его выпускать, мы бы вообще, наверное не издали бы диск. На такую стену наткнулись!

ВС: В нашей стране немало примеров, когда альбом какой-нибудь группы вообще не раскручивается, но его массово покупают. Поэтому мы решили выпустить альбом, чтобы он дошёл всё-таки до людей, сделать какую-то кампанию в прессе, чтобы все узнали, что у нас есть эта работа. Далее будем планомерно пробивать телевизионные радио-барьеры. Отчасти это уже у нас получается. То есть диск-то мы издали, но потом, минимум, в течение одного года будем его преподносить: снимать клипы, возить на радио…

КМ РУ: На «Триллере» присутствует только один логотип – эмблема «Нашего Радио». Это единственная контора, которая не ставит вам никаких ограничений?

ВС: Нет, просто с «Нашим Радио» у нас давнишние отношения. Мы давно уже находимся у них в базе, они признали, что наши песни составляют золотой фонд русского рока. И, естественно, от них исходило предложение сделать нам премьеру.

ГС: Песня «В интересах революции» начала раскручиваться исключительно по инициативе «Нашего Радио».

КМ РУ: У вас не было с «НР» проблем, как, скажем, у группы «Алиса» с диском «Солнцеворот», когда его не взяли в ротацию из-за свастики на обложке.

ВС: У нас были аналогичные проблемы с диском «Майн Кайф» – в силу названия и других причин.

КМ РУ: При этом вы не держите на «Наше Радио» зла и продолжаете с ним работать?

ВС: Дело же тут не в прощении. Не то, что бы кто-то нам навредил, мы просто не нашли на том этапе общего языка. Тут не нужно питать иллюзий: если кто-то из радийщиков повернулся к тебе лицом, это не означает, что он тебе друг до конца жизни. Это просто использование совместных интересов, партнёрство.

КМ РУ: Как вы относитесь к размещению ваших песен в МР3 в Интернете?

ГС: МР3 достаточно сильно уродует музыку. Плюс отдельная тема – авторские права в Интернете.

ВС: Конечно, что-то там такое интересное происходит. Понятно, что Интернет – это такая глыба, которая в будущем очень серьёзно будет влиять на распространение музыки вообще. Это очевидно.

ГС: Не только музыки, а любой интеллектуальной собственности.

ВС: К МР3 в Интернете можно относиться по-разному, но поскольку есть и более вопиющие случаи пиратство, серьёзно наших интересов они не ущемляют. Финансово на нас это тоже никак не отражается, поскольку доходы от продаж всё равно минимальны. Плохо, что страдает качество, но зато в тех местах, где нет «Нашего Радио», МР3 в Интернете – это единственный способ получить для фаната хоть какое-то представление о нашем альбоме.

КМ РУ: Вы говорили, что, якобы, ваш концерт в СДК МАИ в сентябре был последним вашим выступлением в Москве…

ГС: Нет, это совсем не так! Мы отказались о постоянных клубных концертов в Москве, потому что это уже стало превращаться в обыденные и занудные мероприятия. Нам не хотелось портить свои ощущения от концертов. И поэтому мы решили в Москве, как и в любом другом городе, выступать с нормальными крупными концертами. Если есть повод: премьера новой программы, мы играем здесь концерт. Нет повода – не выступаем.

ВС: А в СДК МАИ, по их просьбе, мы сделали исключение. Мы уже тогда, до премьеры, ничего не собирались здесь устраивать, но они очень сильно просили. Мы сказали: хорошо, тогда давайте сделаем неофициальное прощание со старой программой. Поскольку у нас появился с десяток новых песне, то, соответственно, примерно 10 новых песен из старой программы автоматически вылетают. Из старого остаются лишь шлягеры, по которому знают наши поклонники.

КМ РУ: Как вы будете встречать Новый, 2005-й год?

ГС: Успеть бы выдохнуть этот год! Всё будет зависеть от нашего настроения под праздник. Ясно одно: ездить по клубам и играть всю ночь по заказу концерты в Новогоднюю ночь мы не будем.

КМ РУ: Но вы же наверняка когда-то играли в Новогоднюю ночь?

ГС: Да, играли, и в первый раз это было в прошлом году. Странное ощущение. Даже среди заказных концертов бывают разные мероприятия. Иногда они бывают очень даже прикольными. Но вот концерт на Новый год получился странным. Ибо в тот концерт вникал лишь один человек – который, собственно, его и заказал (смеётся). Все остальные просто пошли в это время погулять, а он танцевал.

КМ РУ: Какие итоге для себя могли бы подвести за прошедший год.

ВС: Я женился в этом году.

ГС: А для меня главным было то, что записали новый альбом, сняли клип хороший. Поменяли двух директоров (смеются).

КМ РУ: А, кстати, с вашей новогодней песней «Маленькая Страна» ситуация безнадёжна?

ГС: Да, с этой песней всё сразу началось очень криво. «Наше Радио» вовремя не договорилось с её автором Николаевым, и он наложил вето на её издание. Ничего страшного: наши поклонники в любом случае её слышали. Я думаю, если бы какая-нибудь поп-группа сделала свою версию нашей песни, нам бы тоже это активно не понравилось. Зато для Новогодней ночи-2005 мы с Ириной Апексимовой записали песню «Бесса Мэ». Получился такой треш-декаданс, упадническое кабаре. Она – прима, а мы – аккомпанирующий состав за сценой.

КМ РУ: А какие альбомы коллег-рокеров вам понравились в этом году?

ГС: Таковых два: 7Б «Инопланетен» и Дельфин «Звезда».

КМ РУ: Что можете пожелать народу в грядущем году?

ВС: Радости побольше. Радостных событий – и у нас, и у всех вообще.

ГС: Присоединяюсь.

3.01.2005, Беседовал Денис Ступников, КМ РУ