19.02.2004
Первоначально группа была образована Вадимом Самойловым в качестве студенческого ансамбля на базе радиотехнического факультета Уральского Политехнического института, что и предопределило её название – «ВИА РТФ УПИ». С приходом младшего брата Вадима Глеба в 1988-ом году группа обрела название «Агата Кристи». Название предложил клавишник Александр Козлов. Большинство песен группы написано в тесном союзе Вадима, Глеба и Александра. После смерти последнего в 2001 году братья вынуждены творить вдвоём. Глеб Самойлов утверждает: «Между нами нет конкуренции – мы ведь все-таки братья. И успехам друг друга мы не завидуем».
«Маленькая страна» – по ту сторону добра и зла
– В последние 3 года у «Агаты Кристи» было какое-то тягостное затишье, когда появилось буквально 2-3 ваших новых песен. И вот, наконец-то для «Неголубого огонька» вы сделали великолепную кавер-версию песни Наташи Королёвой «Маленькая страна».
Глеб Самойлов: – Она получилась по ту сторону добра и зла.
• Сейчас главное – сосредоточиться на новом альбоме.
Вадим Самойлов: – Вообще-то идея исходила от Миши Козырева (генерального продюсера «Нашего Радио»). Мы долго сомневались, участвовать ли нам в «Неголубом огоньке». Мыслей было много: в какой-то момент подумывали даже о «Виагре» и Лике Стар. Мы хотели искусственно подобрать себе партнёров по контрасту – тех, кто находится дальше всего от нас. В конце концов в совершенно авральном режиме родилась такая искорка. Представьте сами: идея родилась у нас часов в 9 вечера, а с 6-ти утра мы уже взялись всё это программировать и записывать прямо у нас дома. И следующим вечером мы пошли с уже готовой песней на съёмки.
Глеб Самойлов: – Мы начали эту песню пропевать и, дойдя до фразы «там ждёт меня красивый мальчик на золотом коне», я сразу понял, что у нас получится что-то гениальное. Песня ещё не была записана, а мы уже были уверены, что включим её в свой репертуар и новый альбом.
– Продолжая тему перепевок чужого. Давно уже ходят слухи о трибьюте покойному клавишнику «АК» Александру Козлову. В каком состоянии сейчас находится этот проект и все ли рокеры уже «отстрелялись»?
ВС: Сначала мы хотели выпустить этот трибьют в феврале, но в результате поняли, что такое большое событие будет конкурировать с новым альбомом. Мы долго выясняли внутри себя, что же важнее сделать сначала: новый альбом или этот трибьют? В итоге мы решили перенести выпуск трибьюта и возможный концерт памяти Саши на осень, а сейчас сосредоточиться на новом альбоме.
– Расскажите поподробнее о составе участников.
ВС: – Макс Фадеев сделал «Вольно». Ещё подключились «Звери», Настя Полева с Егором Белкиным, Серёжа Галанин (споёт «Истерику») и Гарик Сукачёв, который держит в секрете то, какую песню будет исполнять. Земфира тоже споёт «Вольно». Яркое впечатление произвели на нас «БИ-2». Мы услышали их версию «Вечной любви», когда были на гастролях, давали на радио интервью и в прямом эфире с нами ди-джей поставил «БИ-2». Нам очень понравилось, так как получилось гармонично для «БИ-2» – прямо, как будто это их песня.
Хард-рок слушать невозможно, но играть приятно
– Заканчивая тему совместных проектов, не могу не спросить о вашем, Вадим, выступлении со «Смысловыми галлюцинациями» на концерте последних в клубе «16 Тонн», когда вы спели песню «Диско».
ВС: – Да это «Смысловые» меня «развели» – знали просто, что я на их концерте буду присутствовать. Буба предложил выйти на сцену и сыграть на гитаре, когда он будет петь «Диско».
ГС (с нескрываемым интересом): – И ты пел с «глюками» эту песню??
ВС: – Ну да, я же знаю её – как-никак программировал диск «глюков» «3000», в который она и вошла.
ГС: – Просто я не знал – это из первого их альбома?
ВС: – Да, из первого… Вот, Буба уговаривал, я понял, что отбиваться бесполезно и вышел с ними на сцену на одну песню.
ГС: – Вообще, у нас нередко были такие неожиданные дуэты. Когда был первый концерт «БИ-2» в Москве, мы вышли с ними и спели «Полковника» – тогда ещё не сильно раскрученного. Ещё был героический выход (смеётся) в Горбушке с Константином Кинчевым и группой «Ария», когда мы исполняли «Волю и Разум». Это было в 98-ом или 99-ом году.
– И как впечатления?
ВС: – У каждого музыканта есть удар ниже пояса – это хард-рок. Его слушать невозможно, но играть очень приятно, при этом крича и беснуясь.
ГС: – Действительно, это животное удовольствие. Когда мы исполняли на сцене песню «Поход», а потом я её смотрел на видео, то понял, что нам-то хорошо, а для зрителей-то это испытание нелёгкое. А нас-то там как колбасило! Встаёшь на рифф – у уже растворяешься в нём.
Игра в «Семнадцать мгновений весны»
– Откуда в вашем творчестве навязчивые реалии фашистской Германии: диски «Маленький Фриц», «Майн Кайф?» и т. д.?
ГС: – Из какого-то детства, когда мы играли в «Семнадцать мгновений весны».
ВС: – Ну да, это ведь культовый фильм, который повлиял на всех нас.
• Эпоха фашистской Германии многих привлекает.ГС: – Создатели этого фильма сделали для эстетизации фашизма в нашей стране гораздо больше, чем все политические партии вместе взятые. Это ни в коем случае не наезд! Эпоха фашистской Германии многих привлекает прежде всего тем, что это совершенно непонятный исторический всплеск бунта мистического, нематериального против материального мира, против обывательских отношений, против атеизма, наконец. Всякий такой утопический бунт был, конечно, обречён на жестокость и провал.
– Среди современных утопических мистических бунтовщиков кто-нибудь вас привлекает?
ГС: – Все они перешли в разряд искусства. Я читал статьи того же Дугина, но глубоко в это дело не погружался. Политикой и идеологией надо заниматься профессионально. Так же профессионально нужно заниматься музыкой. Потому что талантливый человек талантлив в том, что он умеет делать. А если он будет делать всё сразу, у него всё получится не так, как-то напополам.
ВС: – Такой человек обречён на то, что он везде всё будет растрачивать и терять свои корни. Соответственно, вероятность заблуждений относительно себя самого в этом случае очень велика.
ГС: – В этом контексте нам нравится Илья Кормильцев, который, став директором издательства «Ультракультура», занял свою нишу – кстати, гораздо более весомую, чем во времена его поэтических опытов. Сейчас как издатель, редактор, переводчик он гораздо круче и намного востребованнее.
– А как к Эдуарду Лимонову относитесь?
ГС:- Вот это как раз попытка перенести бунт из искусства в жизнь.
Из-за творчества готовы друг друга зарубить шашками
– Насколько изменилось звучание группы после ухода Саши Козлова? Насколько я знаю, он ведь был основным аранжировщиком?
ВС: – Нет, мы все в равной степени работали над звуком. Рука Саши начала чётко ощущаться на коммерчески успешных альбомах «Опиум» и «Позорная Звезда». Ведь Саша был достаточно попсовым человеком, который привносил в нашу музыку соответствующую эстетику. Глеб же больше поэт. А у меня больше такой музыкантский подход. И вот эти три составляющие друг друга дополняли. А сейчас ничего концептуально не изменилось. Каждый из нас слышит каждую песню, чувствует в ней какие-то свои лейтмотивы, которые и пытается отстаивать в мучительном споре.
ГС: – Мы все втроём одинаково хорошо владели все инструментами – разве что Саша не играл на гитаре. Мы творили совместно, за исключением откровенно авторского альбома «Майн Кайф», где генеральная линия Глеба очень ощутима. В остальных же альбомах в каждой песне можно даже было запутаться, кто какую идею предложил. Форма в итоге могла поменяться до неузнаваемости. Лишь когда для издания заполняем на буклете авторов, вспоминаем, кто чего делал.
– Да, я помню, как вы говорили, что на каждом альбоме процесс совместного творчества настолько мучителен, что всегда была опасность, что этот альбом станет последним.
ГС: – Просто каждый всегда переживал за своё вИдение того, что делает группа. Это даже не из-за амбиций, а именно из-за «рубилова».
ВС: – Так получается, что из-за творчества в себе каждый из нас готов разрубить шашкой друг друга, что не может не пугать (общий смех).
– Но в последнее время вы чаще творите по отдельности? Вот у вас, Вадим, вышла песня «Ближе», в у Глеба – «Детка-конфетка».
ГС: – У Вадима – рок, у меня – попса.
• У Вадима – рок, у Глеба – попса.
ВС: – Нет, всё немножко не так. Был момент, когда мы, потеряв Сашу, просто не могли с Глебом нормально состыковаться. Когда нас было трое, большинство спорных вопросов решалось простым голосованием. Это не говорит о том, что меньшинство безоблачно соглашалось с большинством. Просто мы понимали, что так мы проще договоримся и учились смиряться. Какое-то времени после смерти Саши у нас просто не было сил что-то сочинять. Потом мы начали пытаться это делать вдвоём, и у нас неизбежно стали возникать какие-то трения. И даже был момент, когда мы решили включать в альбом всё, что кто бы из нас не предложил. Сейчас мы уходим на другой уровень. Поэтому появилась, например, песня «Ближе», которая вообще обособленно сделана.
– Это очень чувствуется, ведь она получилась достаточно панковской.
ВС: – Да, на самом деле, это не совсем «Агата Кристи» в нашем привычном представлении. Сейчас мы как-то пробуем с Глебом как-то взаимодействовать, хотя это и достаточно тяжело. В любом случае, работа покажет, как у нас это получится.
– Вадим, в середине 90-ых был такой период, когда вы практически не принимали участия в написании текстов «АК».
ВС: – Я всегда себя считал косноязычным и как-то даже стеснялся своих стихов. Во-первых, я не так много читал в детстве, как бы мне этого хотелось. Сейчас никак не могу восполнить этот пробел. Во-вторых, бесспорно, Глеб – великолепный поэт. Мне не хочется вступать с ним в конкуренцию, я ему доверяю. В отдельных случаях я, конечно что-то пишу, но Глеб потом переделывает мою редакцию до неузнаваемости.
ГС: – Вадик, а помнишь, как было с песней «Четыре слова»? Сначала Вадим предложил свой вариант, который я забраковал и решил написать свой. В результате Вадику моя версия тоже не понравилась и я всё-таки принял его, несколько её подправив.
В нашем творчестве присутствует некое «…твою мать»!
– Группа «Агата Кристи» имеет много общего с Вертинским. Его манеры, например, здорово напоминает сценическая жестикуляция Глеба.
ГС: – Это любопытно, потому что я адекватно себя на сцене начал чувствовать только, наверное, в последний год. Вообще, нам свойственно самоедство. Внешне с Вертинским мы не соотносимся никак, потому что просто его не видели. А его творчество лично для себя я открыл где-то, наверное, в году 93-м. Да, это целый пласт, который очень пересекается с группой «Агата Кристи». Только у него это всё рафинированнее, а у нас в этом присутствует ещё и некое «ё# твою мать» (смеётся). Вертинский – это один из отцов русской психоделии.
– В 97-ом вы появлялись везде в ярких нарядах: Глеб – в красном, Вадик – в зелёном. Почему?
ГС: – Это была эпоха великой «рейволюции», расцвета рейва. В моде были яркие «кислотные» цвета, и мы отдали дань этому поветрию. «Агата Кристи» тогда напоминала эдакий светофор: я – красный, Вадик – зелёный, а Саша Козлов – жёлтый. Тогда был новый виток психоделии в современном мире. В это всё мы очень сильно врубались, это было для нас не элементами аранжировки, не модными звучками, а целым пластом нашей духовной жизни. Поэтому и актуальная на тот момент цветовая гамма тоже отразилась на нашем имидже.
– А цвета для себя вы выбирали интуитивно? Ведь символика этих цветов идеально отражает вашу концепцию. Красный – это цвет страдания, зелёный – означает гниение и возрождение одновременно, панк-идею, выраженную в вашей песне «Грязь»: чем ниже упадёшь, тем выше поднимешься.
ГС: – Хорошо, что вы тоже эту идею уловили в «Грязи». А то мне одни говорили, что эта песня – про минет, а другие – про кокаин. На самом деле, она про нисхождение и восхождение.
– Меня очень умиляет ваше хобби: коллекционирование музыкальных шкатулок. Пополняется ли ваше собрание?
ГС: – Сейчас я собираю не столько шкатулки, сколько другие раритетные вещи, связанные со второй мировой войной. Вещи из тех, за продажу которых сажают. Из шкатулок остались самые интересные экземпляры. Для того, чтобы собирать такую коллекцию серьёзно, надо быть очень богатым человеком. А у меня самый старый экземпляр датируется где-то 1957-ым годом. Помимо шкатулок есть ещё несколько механических игрушек, которые ценны именно фактом своего существования, а не годом выпуска.
Дом там, где любовь
– В середине 90-ых вы жили не в родном Екатеринбурге, а в Москве, позиционируя себя, однако, не как столичных жителей.
ГС: – Но мы действительно жили в пансионате Горки. В плане менталитета сейчас наш статус изменился. Когда у меня здесь, в Москве, появилась настоящая любовь, я только тогда начал себя уютно ощущать в этом городе.
ВС: – Тогда и почувствовали, что не тебе город нужен, а ты нужен кому-то, и твой любимый человек – часть этого города, в котором ты раньше просто существовал. Всё сразу встало на место.
ГС: – Дом там, где любовь.
– Когда вышел «Майн кайф?» его потом «порезали» на несколько синглов. Практика впечатляла.
• Нам говорили, что песня “Грязь” то ли про минет, то ли про кокаин.
ГС: – Выпуск этих синглов был абсолютно не коммерческим шагом – и большое спасибо тем ди-джеям, которые запечатлели на синглах свои версии наших песен. Там есть, по крайней мере, 3 редких песни, которые нам очень нравятся. Это «Ползёт», которая потом вошла в «Сказки», «Дракула-микс» на «Секрет» и очень убедительный трансовый ремикс на «Выпить море».
ВС: – Замечу, что в «Дракуле-микс» содержится фраза из известного анекдота, наверное, 15-летней давности – «я не знаю, дяденька». Анекдот о том, как пионер стоит с деревянным автоматом у Вечного огня. К нему подходит только что вышедший из тюрьмы пьяный уркаган, берёт его за галстук и спрашивает: «Пионер?». – «Да». Затягивает сильнее: «Пионер??». – «Нет». Затягивает до упора «Пионер???». – «Я не знаю, дяденька!».
ГС: – В ремиксе на «Секрет» после грозных слов «ты сама ответишь мне, любишь или нет» эта фраза звучит наиболее уместно (общий смех).
ВС: – Была задача утрировать песню настолько, чтобы все острее поняли её сверхидею. И конечно же, «Ползёт» с монотонным перебором. Она основана на жутких детских воспоминаниях, когда лежишь ночью на кровати, под окном в кромешной тьме проезжает машина, а по стене начинают мелькать жуткие блики…
ГС: – И надо было срочно спрятать голову под одеяло, иначе могло произойти что-то ужасное. Причём, ты и сам в это не очень-то верил, но, с другой стороны, где-то внутри ты понимал, что лучше всё-таки подстраховаться.
– Но в синглы также вошла и «Пуля», ставшая саундреком к фильму «Сёстры».
ГС: – «Пуля» – это плод короткого, но тесного нашего сотрудничества с Серёжей Бодровым. В ней отражены наши впечатления от него как от человека. Она была написана уже после того, как фильм был готов. Причём, музыка существовала отдельно – как музыкальная подкладка к фильму. А текст – наши ощущения от Бодрова как от культурного явления – был написан позже. Поскольку Бодров от нас рано ушёл, сейчас трудно точно определить, чем он был для Вечности.