Издание «Газета». 17 декабря 2004 г.
После продолжительного перерыва группа «Агата Кристи» выпустила новый альбом, который будет представлен сегодня на концерте в СДК МАИ. Корреспондент ГАЗЕТЫ Александр Зайцев поговорил с Глебом и Вадимом Самойловыми об их новой работе.
– Означает ли название «Триллер. Часть 1» то, что вскоре последует
продолжение?
Глеб Самойлов: Да. Дело в том, что когда мы писали этот альбом, у нас очень
много композиций сочинилось, и когда пришло время решать, какие песни записывать, мы вместо того
чтобы выпускать двойной альбом, решили сосредоточиться на тех одиннадцати песнях, которые были
наиболее готовы.
Вадим Самойлов: Песни очень разнообразные, хотя они, безусловно, в одном
почерке, одном знаменателе: по звуку, настроению, по интонации, по форме, в конце концов: у нас
жесткая куплетно-припевная форма.
– Нет ли в названии ироничной параллели с одноименным
альбомом Майкла Джексона?
Г.С.: Конечно, ирония есть. Понятно, что, называя этот альбом
«Триллер», мы знали, что есть нечто похожее у… чернокожего певца.
– Прошлым летом вы не
участвовали в больших фестивалях – «Нашествии», «Крыльях». Почему?
В.С.: В «Нашествии» мы
специально не стали участвовать, потому что находились как раз в процессе записи альбома, уже были
захвачены и увлечены, и себя чувствовали по-новому. Нам не хотелось в старом облике выступать, тем
более на большом фестивале.
– Вам вообще удобнее выступать на крупных площадках или в
клубах?
В.С.: У каждой площадки свои особенности. Иногда бывает совершенно бесполезное и с
трудом сделанное выступление на стадионе – нам тяжело даются «солянки», рок-фестивали, где нужно
выйти, сыграть несколько песен, и мы не успеваем ни зажечься, ни погаснуть. Напротив, в маленьких
клубах даже среди жующей публики иногда устанавливается какой-то необъяснимый контакт, и песни
приобретают новую окраску.
– Вы в записи никогда не используете живые барабаны. Это
какой-то эстетический принцип?
В.С.: Нет, это принцип несколько другой. Раньше мы втроем
сочиняли музыку – Глеб, я и Саша Козлов, который сейчас не с нами, – и у нас было много разногласий.
Трудно, когда три композитора в коллективе и каждый видит песню по-своему. Сейчас мы работали
вдвоем: к этому процессу просто нельзя было еще привлечь кого-то, потому что музыка создавалась
прямо здесь и сейчас, и не было никаких эмоциональных или творческих сил все это вписать в ноты,
разучивать с кем-то.
Г.С.: Каждая песня с течением времени изменяется, поэтому наш барабанщик
был бы вынужден разучивать их бесконечное количество раз. Другие группы садятся вместе, репетируют,
кто-то приносит аккорды, кто-то придумывает свою партию. А мы как бы комплексом целым сочиняем.
– Можете ли назвать какую-то музыку, которая оказала на вас в последнее время влияние?
ГС: Чтобы специально покупать чьи-то новые альбомы – очень редко такое происходит. Да еще такие,
которые могут повлиять на твое творчество… На творчество влияют другие вещи. Впечатления от жизни.
Книги.
– А какие книги?
ГС: В последнее время только развлекательные вещи читаю,
трэш.
– Что вы думаете о состоянии современной отечественной музыки?
ВС: Мы сейчас
находимся в ситуации, похожей на ту, что была в конце 1980-х – начале 1990-х. Тогда сначала везде
был рок-н-ролл, а потом он был заглушен массой электропопа, «ласковых маев», «миражей». Сейчас мы в
той же ситуации, только еще более сложной. В связи с развитием капитализма, общества потребления, в
шоу-бизнесе – полная прямая зависимость от зрителя. То, что ему нравится, будет тиражироваться – в
одном исполнителе, в двух, десяти. Это очень опасная тенденция. Я надеюсь, что есть много людей,
которым это надоело и у которых есть потребность в умной, изящной, авторской музыке. В артисте как
личности, а не в потоке кукол Карабаса Барабаса, всей этой «фабрики». Мне очень жалко этих мальчиков
и девочек, потому что их просто выжмут как лимон… это такие травмы серьезные человеческие! Не
хватает чего-то нормального, духовного, потому что даже отдыхать надо искренне. Есть же огромная
разница между Серегой, который про «бумер» поет, и Сергеем Шнуровым, например. Я думаю, что ситуация
эта должна скоро каким-то образом разрешиться. Может быть, вообще какое-то новое течение возникнет,
не только в культуре, а в социальной сфере. Одно другое зацепит. Надеюсь на это.
– Можно
ли сказать, что в последнее время в вашем мировоззрении произошли серьезные изменения? Отход от
декадентства…
ГС: Декадентом же можно быть недолго, потому что декадент должен умереть
достаточно быстро. Он концептуально любит смерть и разрушение, в том числе и саморазрушение. Поэтому
быть декадентом вечно нереально. Либо ты умираешь, либо ты перестаешь им быть.
ВС: В нашем
творчестве декадентство – это все-таки отчасти игра. Не то чтобы мы стремились жить так. Скорее это
способ изложения, который импонировал. Может быть, сейчас у нас больше своего – больше содержания,
меньше формы.
ГС: С декадансом классическим начала ХХ века нас роднил скорее язык выражения. А
воля к жизни у нас оказалась сильнее.
– Вы обратились к религии…
ГС: За всех
говорить тут нельзя, но я считаю, что верил всегда. Просто теперь это приобрело более конкретную
форму. Мы всегда находились в христианской системе координат. Это можно и по песням судить, потому
что образы в них совершенно христианские. Можно по-разному смотреть на позицию, в разное время были
метания, но нельзя и сейчас сказать, что мы люди устаканившиеся окончательно, закостеневшие. Мы
верующие, но мы живые люди.
На ковре-вертолете
Группа «Агата Кристи» собралась в
середине 1980-х, хотя сами музыканты считают моментом рождения выпуск альбома «Второй фронт» (1988).
Альбом «Позорная звезда» (1993), на котором записаны такие хиты, как «Истерика» и «Как на войне»,
сделал группу одной из самых популярных в России. Пик «агатомании» пришелся на середину 1990-х,
когда появился альбом «Опиум». В 2001 году скончался клавишник группы Александр Козлов. Пережив
тяжелые времена и выйдя из кризиса, «Агата Кристи» большую часть этого года готовила новый альбом.