В дороге

[@Шива]

Все имена и люди существуют.
Все события и связи вымышлены.

Автомобиль несся по шоссе. Бескрайнее море степи – жаркой, желтой, жадной – утыкалось острым бумажным краем в светящееся от зноя небо. В машине наконец-то опять было четверо: больше никого не ждали. Не ждали никого и ничто двое новых пассажиров. Петя и Женя. Но сразу после представления они попросили подобравших их Алёну и Халвомёса выделить им пару часов и заднее сидение. Халвомёс, расположенный к излишнему состраданию в таких случаях, благодушно перебрался на правое переднее сидение, где с этим состраданием и уснул.
Алёна жала на газ и вспоминала. Чем сильнее она понимала то, что воспоминания так и останутся воспоминаниями, тем сильнее она жала на газ.
В памяти всплыла улыбка Кирилла, с которой он попросил ее о помощи, вспомнились его первые слова: «Слишком твердо я стою на земле. Я слишком на ней стою». Тогда они были с Халвомёсом вдвоем. Кирилл, как тогда казалось, появился не там, где жизнь его могла проходить: мокрый, холодный, будто над ним всегда висела персональная туча, – он стоял посреди пустыни и не знал, когда дождется каких-нибудь перемен.
Алёна поняла, что разогналась слишком сильно и переключила скорость, сбавив обороты. У горизонта намечался первый поворот. Первый с того момента, как от них ушли Кирилл и Галя. «Галя», - подумала Алёна и вдавила педаль газа в пол: когда там еще этот поворот! Галя стояла в дождливых сумерках и собиралась умереть от счастья прямо перед открытой дверцей машины. Халвомёс после говорил Алёне, что Гале может помочь лишь она. Галя печальна как дождливые сумерки. Её глаза почти всегда плакали, хотя она постоянно твердила, что счастлива. Именно в этом и было её главное несчастье: ей всё время чего-то не хватало. Даже после встречи с Кириллом, даже после горного перевала, когда она заставляла ехать машину одной силой воли. Халвомёс пытался убедить Алёну, что она должна всегда быть с Галей. Он доставал из-под сидения её плетку, кляп и говорил: «Давай! Она оживет!» Но Алена смотрела на бледную, усталую, спящую Галю и никак не могла заставить себя её даже тронуть. И хотя они так долго рассуждали с Кириллом о жизни на земле и так трепетно и тщательно выбирали местность, все равно, прощаясь с Галей, Алёна видела ее сырые, блуждающие в полутьме вечернего парка глаза.
«Нет, - думала Алёна и входила в поворот плавно, по встречной полосе, - она и сейчас не нашла своего счастья, пусть и несчастной сама себя не считает».
Вдали показалась чёрная кромка леса – солнце сваливалось с неба.
«таких как Кирилл и Галя мы никогда больше не встретим», - подвела итог жгуче-тоскливым мыслям Алёна и оглянулась на заднее сидение, которое уже десять минут испытывало ее тишиной. Петя сидел справа и, глядя на отдаляющиеся степные волны, заплетал свои длинные волосы в тугую темную косу. Женя, свернувшись калачиком, спала в уголке.
- Смени меня, у меня устали глаза, - обратилась Алёна к Пете. Тот бросил последний взгляд на родную степь и кивнул. Алена поставила рычаг переключения скоростей на нейтралку и отжала педаль сцепления. Потом она перелезла на заднее сидение, а ее место занял Петя.
- Я не буду гнать как ты. – Спокойно сказал он, поворачивая в лес на узкую, неасфальтированную дорожку. – Всё-таки это лес, а не степь.
Он включил ближний свет, и Алёна не смогла придумать, что еще тут сказать.
- Не буди Женю – мы долго шли без сна.
- Не буду. Я сама умираю от усталости. Мы с Халвомёсом проехали всю степь вдвоем и очень устали: сон, дорога, сон, дорога… - и она, вздрогнув, уснула.

Хм...

Ну это не о дороге и не о машине рассказ, да?
А о чём, я не до конца понимаю...

[@Melisse]

м... подпишусь под Ваниным постом.
как будто текст вырван откуда-то.
перечитала два раза... всё равно не совсем понятно.
а вообще интересно, жду продолжения!

[@Шива]

Вы правы. Это только первая глава. Вечером ждите вторую.

[@Шива]

Халвомес проснулся. Первое, что он увидел, был быстро мелькающий справа ряд деревьев. Пасмурное закатное небо, желтая опавшая листва, голые серые однообразные ветки… «Что-то случится», - думал он, понимая в то же время, что в автомобиле их четверо, а следовательно ничего непредвиденного случиться не может. Халвомес поправил очки, еще раз посмотрел на злорадствующие от скуки деревья и обратился к Пете:
- Давно ведешь?
- Достаточно давно, я не устал.
- Хорошо. Только скажи - и я сяду за руль.
Халвомес разглядывал Петю. В нем всё напоминало ту девушку, с которой он жил до того, как его потянуло к дороге. Такие же волосы: чёрные, заплетенные в косу. Глаза чуть впалые, темные, будто подкрашенные или подведенные. Нависающие брови. Лицо его крайне статично и прекрасно просто. Такой есть Петя и такая была Зоя. Петя нравился Халвомёсу – он видел в нем человека без вопросов и со всеми ответами, не требовавшими отдельной просьбы прозвучать.
- Стоя на твердой земле, - начал Халвомёс. Он говорил это уже очень много раз новым попутчикам. – Девушки любят парней, парни любят девушек. Здесь же все любят всех. Стоя на твердой земле, ты следуешь ее твердым законам. Существуя в движении, ты не принадлежишь ни одной из этих земель и не подчиняешься законам ни одной из них.
- Я понимаю. – Сказал Петя, не поворачивая головы. «Все понимают», - подумал Халвомёс. Когда-то, очень давно, Алёна тоже рассказывала ему эти вещи. Тогда он тоже чувствовал себя пассажиром. Теперь ему казалось, что он здесь так же давно, как Алёна.
Он думал: «Была ли Алёна пассажиром? И если была, то кто был до нее? А если не была, то с кого всё начиналось?» Но на эти вопросы у него ответа не было, но он не имел права, он знал, спрашивать об этом Алёну. Тогда, в день их первой встречи, он тоже сказал: «Я понимаю». Но понял лишь тогда, когда к ним подсели, пусть и ненадолго, Андрей и Нина. Он думал, что его любовь - Алёна, но с Андреем он тоже чувствовал себя очень уютно и легко. А Алёна всё время проводила с Ниной. «Ничего, поймешь», - решил или даже пожелал он Пете.
- Ты – гот? – спросил Халвомёс.
- Гот.
- Алёна тоже иногда становится готкой. Ты ей понравишься, если уже не понравился.
- Я с Женей.
- Ты не понял… поймешь.
- Стоя на твердой земле, - раздался сзади сонный голос Алёны.
Через некоторое время еще более сонный голос ответил:
- Я понимаю.
- Все-таки я сяду за руль, - Сказал Халвомес и усмехнулся, предвкушая интересный разговор.

Интригует, в какую степь понесло автора

Провокационное начало, будем читать.
По главе выкладывать - оч. хорошее решение!)

[@Шива]

Если вам (или\и мне) повезет, сегодня еще одну выложу.

Давай лучше завтра, потянем)

[@Шива]

Ок. Согласна. Как говорят испанцы: сразу всё не проглотишь.

[@Шива]

***

Женя получала необычайное, щекотное удовольствие от этого леса. Он околдовывал её, защемлял пальцами какую-то ниточку внутри ее тела.
- Так странно, - сказала она то ли Алёне, то ли всем сразу. – Мне одновременно хочется бежать из этого леса, но так хочется, чтобы он никогда не кончался…
- Может ты писатель? – Спросил Халвомес, отбросив наконец ностальгические мысли и приняв свое нормальное, бодрое состояние.
- Ой, а я, если честно, даже не знаю. Как-то не приходилось…
- Вдохновляться? – Спросила Алёна, уже зная, что нужно делать. – Погоди, у меня есть ручка и бумага.
- Только никакой порнографии. – Вдруг радостно встрепенулся Халвомес. - А то к нам с Алёной как-то подсел…
- Стас. Помню. Вот уж точно ходячая пошлость! Мы тогда целыми днями…
- Да! И довелось же нам тогда встретить посреди того плата Катюшу!..
- Она, бедная, и четырех часов не могла в его обществе находиться.
- Находиться?! Теперь это так называется?
И оба засмеялись. Пока лес заглушал своей тишиной их мирный «старческий» щебет, Женя погрузилась всеми чувствами в бледные клетки блокнота. Неожиданно рука стала выводить в них слова. Строчки… Она погружалась в этот лес, задерживая дыхание и изредка выныривала оттуда за глотком мысли, полученной от взгляда на Алёну.

Лес закончился. Наконец стемнело. И не просто стемнело. Они ехали в пустоте. Только редкие кочки давали ощущение земли. Фары постоянно рисовали дорогу впереди, чтобы автомобиль не свалился в никуда. Женя отложила наполовину исписанные ручку и блокнот за заднее сидение. Крышу автомобиля решено было убрать.
- Очень жарко. – Сказала Алёна, и крыша совершила замысловатые механические превращения не без помощи Пети. Алёна встала на заднем сидении в полный рост и развела руки в стороны.
- Чем пахнет, милая? – Спросил Халвомес, заранее зная ответ.
- Пахнет, - неожиданно громко закричала Алёна и, уже совсем во всю силу своего голоса, торжественно провозгласила, перекрикивая встречный ветер, - Пахнет пьяной ночью!!!
- Держись! – Крикнул Халвомес и дал машине холостой ход.
Машина резко пошла вниз с горки. От этого рывка Алёна упала на заднее сидение. Халвомес, к удивлению Пети и Жени, выпрыгнул из водительского кресла и уселся Алёне на колени. Затем, сладко поцеловав ее в губы, свалился на колени к Жене. Та неожиданно почувствовала приятное головокружение, легкость и счастье. Радуясь своей непонятно откуда взявшейся смелости, Женя крепко обняла Халвомёса и поцеловала его в щеку, а потом и в губы.
Сначала Петя не мог понять как Халвомес решился оставить машину без управления. Затем он перестал понимать что-то вообще. Его настигло то же самое головокружение, что уже вовсю дружило с Женей. Он видел Женю и Халвомеса. Это его даже слегка взволновало, он захотел к ним присоединиться. Но тут гот почувствовал теплые аккуратные прикосновения на своих плечах. Через секунду Алёна была уже рядом с ним. Она долго смотрела в его пьяные глаза своими пьяными глазами. «Какой у нее невесомый взгляд», - думал он. Печаль, такая же невесомая как и Аленин взгляд, объединила их.
- Плётка? – спросила Алёна.
«Не стоит», - всплыло где-то вдалеке в мыслях Пети, но вслух он сказал:
- У тебя невинное лицо…
- Но, согласись, от палача что-то тоже есть, - шепнул ему на ухо Халвомёс. Петя не обернулся. Он знал: когда автомобиль катится вниз, терять уже нечего.

Читая где-то в середине, подумал, что в какой-то степени навеяно Триллером.
И скоро увидел цитату.
Спасибо Шиве за ежедневные "сказки на ночь"!!))

[@Шива]

Спасибо за необычайную проницательность. До сих пор вспоминаю запах тех триллеровских ночей!

[@Шива]

***

Закончиться быстро всё не могло. Утром, когда жаркое с самого рассвета солнце разбудило Халвомеса, дорога явно стала принимать горизонтальное положение. Нужно было немедленно спасать ситуацию и скорость. Халвомёс моментально оказался у руля, и все пошло своим чередом. От яркого света захлопала глазами русоволосая красавица Женя. Девушка утром – это совсем не то, что девушка вечером и тем более уж ночью. В случае с Женей это правило тоже действовало: Женя сейчас была чудо как мила. Халвомес на секунду отвлекся от дороги, чтобы снова изумиться лёгким спутанным кудряшкам Жениных волос. Женя сидела прямо и оглядывала окружающих, будто давая себе отчет, что их имена она помнит и то, что происходило ночью, не кануло в забытье. Недавние события, эта беззвездная пьяная ночь настырно заболели в губах Жени рифмами. И тут же зажатая в пальцах ручка перенесла их на бумагу. ЧУДО КАК МИЛА.
Алёна, сразу после пробуждения на Петином плече, аккуратно перелезла на заднее сидение. Женя, исчезнувшая в своих мыслях, этого даже не заметила. Алёна поправила волосы Пети, поцеловала его в щеку и быстро, очень быстро откинулась на спинку сидения.
Когда сонный Петя обернулся, он увидел спящую Алёну и Женю, кропавшую в блокноте. Гот трогательно посмотрел на Халвомеса…

***

Халвомёс – это не прозвище. Это – угрюмая реальность. Угрюмая не то слово. Когда Алёна, Женя и Петя переставали истерично смеяться над его шутками, он всегда говорил, что такой смех – это маленькая смерть. Ну, как говориться, что естественно, то не без…

[@Шива]

Кто дождется, сегодня еще глава будет достаточно большая.

[@Шива]

Женя почувствовала СТРАСТЬ по отношению к Алёне, когда та села за руль в горах. Женя только что отдала ей роль водителя, а скорость уже увеличилась вдвое. Крутые повороты серпантина: в горку, с горы, вдоль ограды. Солнце блестящее доброе, откинутая крыша, восторг.
Восторг Жени взлетал раньше машины на живописные подъемы на лёгких солнечных крыльях так, что не хотелось ни писать, ни фантазировать о чем-то большем.
Алёна, возможно, была еще счастливее.
- Ты здесь жила до дороги? – спросил ее Петя.
- Я здесь часто бывала, - кивнула Алёна, - я обожаю эти горы.
«Уклончиво, - улыбнулся про себя Халвомёс, - и чистая правда». В этих горах они уже бывали не раз и не два. И вот еще, что пришло Халвомёсу на ум… Почему-то во многих местах они проезжали всего по разу, и воспоминания о них исчезали как только, как только… А этот перевал они преодолевали в сотый раз, но Алёна вела автомобиль все с тем же неописуемым блаженством.
- Спорим, она сможет вести автомобиль даже с закрытыми глазами! – обратился к Пете Халвомёс.
- Ты что! Это же ГОРЫ. – Встрепенулся было Петя, но услышал Алёнино «ну-ну» и удивлённо глянул на Халвомёса. А он любил глядеть на него как бы то ни было. – Это же опасно!
- Так спорим? – Нетерпеливо улыбнулся Халвомес.
- Нет, только, если Алёна…
- Спорь, - засмеялась Алёна, - все равно проиграешь.
- А судьей будет Женя, - Халвомес галантно уступил девушке переднее сиденье, - прошу.
Женя, не особо вникая в суть спора, перелезла вперед и приготовилась наблюдать.
- Ок. Я закрываю глаза.
И Алёна захлопнула щелки, убрала из них небо, но оставила его в себе.
«Страхи порождаются неведением, думают многие. Если ты идешь по краю скалы с открытыми глазами – ты боишься, потому что ты видишь край и то, что находится внизу. Но с закрытыми глазами ты тоже знаешь, что будет, если ты оступишься. Страх не в неведении, а в знании». Алёна думала и поворачивала руль. «Но возникает вопрос: а точно ли мы знаем, что с нами будет, когда мы упадем? Почему мы боимся упасть? Может это падение – лучшее, что с нами случится в жизни. Значит страх не в знании, а в ложном знании. Страх – это самообман». Поворот вправо, влево… теперь горка, третья передача. Вниз, притормози. Она не была ни сосредоточенна, ни беспокойна. Для Алёны тогда не было разницы, во что упирался ее взгляд: в дорогу или в веки. «Я была здесь сотни, нет, тысячи, миллионы раз», - думала она и ей опять хотелось заставить себя вспомнить то прошлое, хотелось заставить себя гордиться тем, что она знает свою тайну. Но она не могла позволить себе перебирать то многое в голове, потому что боялась, что ей захочется этой тайной с кем-нибудь поделиться. Этого нельзя было допустить никак, никогда, ни за что.
- Хватит! Пожалуйста! – Не выдержал Петя. – Верю, верю.
Алёна открыла глаза и засмеялась: вид милых сердцу возвышений и холмов нежно теребил, целуя в очи, ее память.
- Сейчас будет потрясающий вид. Такая великая пропасть! – Ерзал на сидении Халвомёс. – Мы в нее в прошлый раз задним колесом нырнули слегка. Тогда Танюха первый раз сказала мне, что она меня любит.
- Думаю, что я уже готова об этом официально заявить, - расплылась в улыбке Алёна. - А вот и поворот!
Скала, нависающая над дорогой, закончилась, заломившись острым углом, вокруг которого проходила неогражденная дорога. А за поворотом…
Небо кинулось вниз, горы справа полетели вверх. Мир наполнился идеально ровными, геометрично-упрощенными и бесконечно прекрасными плоскостями. Дорога была настолько узкой, что автомобиль почти задевал правым колесом нерушимый гранитный скат. Дух захватило в раскаленные клещи отчаяния и восторга!
До поворота в тоннель ехали молча, упиваясь горьким горячим адреналином, как дорогим напитком, разлитым по дорогим бокалам.
- Алёна, ты гений! Сказала Женя и засмеялась громко и отрывисто.
- Нет. Не я же всё это создала…
«Не я», - усмехнулась про себя Алёна.
- Мне тогда и Стас сказал, что меня любит, - как бы невзначай заметил Халвомёс.
Петя молчал. До него уже дошло понимание той разницы между «твердой землей» и «дорогой». «Я понимаю. Но как же я могу… нет, я не могу. Сказать. Но я же их ЛЮБЛЮ!»
Темноту тоннеля прорезал наконец белый свет в конце. Яркая точка увеличивалась и блестела. И когда автомобиль пересек границу света и тьмы, Петя сказал:
- Я вас люблю.
Тишина.
- Правда.

Я хочу туда!..

[@Shady Shark]

Я тоже...

[@Шива]

Этот рассказ не соблазнение, а приглашение.
Добро пожаловать...
Чем дальше уходишь в лес, тем дольше возвращаться и тем меньше хочеться из него уходить.

[@Шива]

Проехав горный кряж, они оказались на морском берегу. Непрочный деревянный настил время от времени сменялся рассыпчатой галькой. Петя за рулем был сосредоточен, и разговор двух девушек не задел его мыслей. Халвомес впереди сидел и читал Женины стихи.
- Здорово водишь, - сказала Алёне Женя.
- Результат длительной практики. К тому же, я просто обожаю водить автомобиль.
Алена хотела еще сказать, что она не может представить себя без машины, но… «Нет, молчи! Женя – чудо, ей хочется рассказать всё, но подумай…»
- И я. Мне сразу понравилось. Я давно об этом мечтала, а Петя слишком переживал из-за своего вождения.
- Сейчас вы довольны?
- Петя – да. Я просто счастлива. Так надоело всюду встречать отчужденность. А тут все равны. И в то же время, всем не все равно.
Алёна усмехнулась незаметно. Она не в первый раз слышала, как кто-то убеждается в том, что судьба – это когда всё идет так, как должно идти. Сколько, сколько, сколько уже говорили это! Алене была дана почти бесконечная память, но она экономила ее для имен, лиц и поступков. Но на этот раз она задумалась надолго. Она видела Халвомеса и Петю на передних сидениях, точнее их затылки и постоянно двигающиеся руки Халвомёса, и думала, что два этих человека впервые сошлись так, как слева сходилось сейчас море с берегом, чтобы две различные стихии сошлись в картину великой красоты, без которой сложно понять во всем великолепии этот мир. «Они разные, - думала она, - но не абсолютно, а лишь по лику, блеску на солнце». Халвомес для Пети – олицетворение вечности не меньше, чем сама Алёна. «Но Халвомес воспринимает Петю, который когда-нибудь будет подарен, и он уже заранее ему благодарен».
Тем временем цветочек резко вырулил на узкую щебневую дорогу м говорить стало крайне проблематично. Женя отложила блокнот и ручку и взяла Алёну за руку.
- Поспи, - сказала Алёна, укладывая голову Жени себе на плечо. Женя покорно прикрыла глаза, но через миг она вздрогнула и заворочалась.
«Только не это, - Алёна даже заволновалась, - две ночи беспокойного сна ей обеспечены. Еще черт знает до чего она додумается!. Это не могло войти в привычку. Никто не даст гарантии, что новый пассажир не дойдет до того, чтобы задать вопросы, волнующие не только его, но и Халвомёса и иногда саму Алёну.

Эта глава не сильно информативна))
А вот предыдущая впечатлила. Очень ясно этот пейзаж представился.