| 
		
		
		
		 
			Зеленый Глюк
			
			
		
			
		 
		
		 			
		
			
		
		
        
		
							
			
		
		
		
			
			Регистрация: 04.01.2010 
			
			Сообщений: 46
			 
				
				
					Адрес: Москва-Новосибирск
					 
				 
				
				
				
				Рецептов: 0 
				 
			Сказал спасибо 0 раз(а) 
			Поблагодарили:
				
					
						Благодарностей: 0  в раз(а) темах
					
				
			 
		 : 0 
				
				    
	             	    
				                  
			 
		 
	 | 
	
	
	
		
		
		
		
		
		
 	         
            
            Немного прозы. ) 
 
In Vermis Veritas 
     «Со смертью ничего не поделаешь, чего не скажешь о великой красоте мяса», –– так говорил Фрэнсис Бэкон, художник двадцатого века, объясняя, почему он изображает смерть и разложение. Восхищаясь его позицией, я уверен, что это отношение к мясу говорит о том, что Бэкон был знатоком смерти, хоть и предпочитал это скрывать. 
    Я считаю себя знатоком смерти. Пока миллионы моих братьев и сестер прогрызают себе путь через всю ту дрянь, что встречается им на пути –– неутомимо, но бессмысленно, –– я берегу свою энергию для самого вкусного мяса: для трупов, изуродованных ужасом, истерзанных долгой, мучительной смертью. Мясо, до хруста сожженное заживо, мясо, изрезанное холодной сталью, мясо с пулей в кишках. 
    Здесь, на бойне, я обедаю досыта. 
  Со смертью можно делать что угодно. О, эта великая красота мяса и множества его оттенков: вязкий пурпур утонувшей плоти, свежесть полупрозрачных розовых внутренностей, бурлящая синяя гниль. Бэкон должен был рисовать на бойне. О, эта великая красота мяса и множества его ароматов. 
    Когда мы обрабатываем труп до кости, мы не только обнажаем его структуру; мы становимся его архитекторами. Для большинства это всего лишь разложение белка и пополнение простой личиночной ткани. Для меня это сродни катарсису. Я вбираю в себя качества умершего, я наполняюсь его восприятием и, возможно, каким-то образом я помогаю освободить его душу. 
    Следовательно, я прожил тысячи жизней. Я прочитал бессчетное количество книг, и даже написал несколько. Я создавал династии, а потом бросал их и наблюдал за их падением. Я был плодом в матке и старейшиной в пещере. Я поглощал идеи «свободы» и «любви», а потом извергал их, снова и снова. 
   Люди убивают друг друга – иногда в качестве спорта, иногда ради любви, а иногда просто посылают их на бойню, чтобы прокормить пока-еще-живых, или, если прошло слишком много времени, чтобы кормить меня и мое семейство. Каждый думает, что живет в наихудшее из времен, но на самом деле ничего никогда не меняется. 
    Я извиваюсь в слегка поврежденном мозге молодого человека, который погиб без особой причины, после долгой и честной охоты. Блестящие извилины расплываются, расстраиваются, растворяются в своих химических компонентах. Я насыщаюсь первобытным супом из его разума. Ужасное осознание конца, свалившееся на него в момент смерти, обостряет вкус. 
    Я напиваюсь потоком его воспоминаний и эмоций. Я синтезирую его знания. Вся его жизнь проносится сквозь меня, пока я прогрызаю себе путь в его жидеющем мозгу. Я купаюсь в его мире. Я умираю его утомительной смертью. 
    Как обычно, я рад быть личинкой на бойне, а не человеком. 
 
–––– перевод by Kazte, 2010. 
–––– original by Poppy Z Brite, 1998. 
 
Оригинал
         
		
	
		
		
		
		
		
		
		
	
	 |