Рано утром стою на остановке и жду троллейбус, чтобы ехать на работу. На востоке, там, откуда должен прийти троллейбус, уже утро, и небо переливается всевозможными фантастическими оттенками, которым названия пока не придумали, и вообще непонятно, надо ли придумывать, потому что в такие моменты вполне достаточно междометий, если уж очень приспичит выразить свое мнение.
Так вот, там, в конце проспекта уже утро, а здесь, на остановке, еще ночь. Я поднимаю голову и смотрю, как из чернильно-синего неба на меня сыплется белый снег. И я думаю: ну как же так – из синего неба белый снег?
Надо сказать, что утро я люблю исключительно с эстетической точки зрения, а ночь – за покой и возможность думать не о том, о чем надо, а о том, о чем хочется. Поэтому после секундного колебания я возвращаюсь в ночь и поднимаю голову навстречу снегу.
В наших краях такой снег бывает редко – может, раза три за всю долгую-долгую зиму. А по телевизору – часто, всегда в подходящий момент и, похоже, в обязательном порядке, в новогоднюю ночь. И как доказательство зазомбированности моего бедного мозга могучим монстром, я послушно начинаю верить, что вот он, Новый Год, уже здесь.
Снег удивительно нежный, ласковый и даже кажется теплым. Но вот первые снежинки опускаются мне на нос, целуют щеки и щекочут губы, и я вздрагиваю и забываю, как дышать, потому что именно так я всегда представляла себе первый поцелуй. Уже много-много лет я загадываю себе на Новый Год этот поцелуй, но… Поцелуев в моей жизни было уже много, а первого – ни одного. Ну ладно, лучше поздно, чем никогда.
Мучительно вглядываюсь в черничную вязкую пустоту, пытаясь рассмотреть крошечные дырочки в небе, через которые просачивается снег – ведь не может же он появляться совсем из воздуха. Бесполезно. Ловлю себя на том, что уже привстала на цыпочки. Интересно, снег когда-нибудь кончится? И что тогда будет? А, наверно вся темнота осыпется на землю, и настанет утро.
Перевожу глаза на восток – ну да, там снега, похоже, уже нет (троллейбуса, кстати, тоже). Возвращаюсь в свою ночь, и вдруг остро осознаю – это не снег летит вниз, мне навстречу – это я лечу ему навстречу – вверх. Похоже на какую-то компьютерную игру, кажется.
Теперь ночь уже не только над головой – она везде. Ужасно хочется потрогать ее руками, ощутить кожей… Где-то мелькает удивленная мысль: а почему так тепло? Она тут же пропадает, потому что на самом деле мне уже не тепло и не холодно. Понятие тепла просто утратило смысл, я уже просто не знаю где я. Не «где я?», а где я? (если, конечно, кто-то заинтересуется разницей). Я растворяюсь в ласковой кисельной синеве, как кусок сахара в чашке горячего чая. Я уже не сахар, но еще не чай.
Кажется, пустота вокруг меняет цвет… Интересно, скоро я доберусь до настоящего…
Кто-то толкает меня в спину, и я кубарем сваливаюсь обратно и больно шлепаюсь на колени. Боль – единственное, что накрепко привязывает нас если не к реальности, то, по крайней мере, к тому, что называется «здесь и сейчас».
Оглядываюсь по сторонам – оказывается, здесь и сейчас пришел троллейбус.
Ну что ж, теперь можно загадывать следующее желание.
