ВЕРТИНСКИЙ “Не было и3мены” от Анонимуса
Не было измены. Только тишина.
Вечная любовь, вечная весна.
Только колыханье синеватых бус,
Только поцелуя солоноватый вкус.
И шумело только о любви моей
Голубое море, словно соловей.
Глубокое море у этих детских ног,
И не было измены – видит Бог.
Только грусть и нежность, нежность вся до дна,
Вечная любовь, вечная весна!
Стихи Георгия Иванова.
Любители Серебряного века могут почитать о поэте тут – красивое живое соо, или тут , например.
У Вертинского эта песня настолько глубоко эротична, что дальше, кажется, только оргазм. Лирический герой рассказывает возлюбленной о встрече с другой поразившей его женщиной, и прекрасны тут все – и адресат песни, женщина, которая в состоянии выслушать от партнёра такие признания, поверить и понять что именно с ним произошло – а то, что она именно такая, ясно из интонаций, тк повествование медленно и задумчиво, это рассказ о пережитом прекрасном опыте, совсем непохоже, что лирический герой бормочет оправдания второпях, в ответ на мат и уворачиваясь от скалки), и сам герой, не пересекший запретную в его понимании черту, и та, другая, мимолётный образ, оставшийся в памяти теперь уже поколений слушателей солоноватым вкусом поцелуя у моря – так, как будто бы это всё происходило с ними… с нами… Но у Вертинского такого довольно много, для него это нормально, а вот у Глеба песня – при полной неприкосновенности мелодии и текста, принимает совсем иное значение и звучание.
Дальнейшее – махровая имха анонимуса, (кстати, “имхо” – “имею мнение, хуй оспоришь”, но услышать мнения других людей анонимусу всегда очень интересно).
В изменённые состояния сознания можно входить путём причинения вреда телу, например, “обезвоживание и крайние физические вмешательства, такие как кровопускание, применения сильных слабительных средств и причинения сильной боли (различные варианты бичевания и самобичевания), а также преодоления сна.
Гиперстимуляционные методы преодоления сна и бичевания были достаточно широко распространены во всех духовных традициях. Преодоление сна использовалось во многих ритуалах (шаманские ритуалы перехода, бдение в христианских, дзен-буддийских традициях), включая визионерские поиски индейцев прерий. Бичевание во многих религиозных и философских традициях более известно, как «умерщвление плоти». Способы были очень разные- отказ от одежды, когда природные условия этого явно не предполагали; ношение неудобной или истязающей одежды типа власяницы; ношение кандалов, вериг, пудовых крестов; погребение себя заживо в различных чрезвычайно неудобных каменных мешках, самобичевание плетками в христианской монастырской традиции и др. Некоторые американские индейцы хлестали себя и переносили такие физические и духовные испытания, как «танцы солнца».
Анонимусу кажется, что неудовлетворённое сексуальное влечение такой силы и яркости, как описано у Иванова и Вертинского, вполне сравнимо по силе разрушительного воздействия на психику (на пресловутый “клапан”, описанный Хаксли – уж точно!) с приведёнными в цитате примерами, но Вертинский гораздо крепче привязан к “твёрдой реальности”, поэтому он всего лишь впадает в задумчивость, в которой брезжат дальние огоньки Иного, опытный же психонавт Глеб немедленно и с удовольствием соскальзывает в транс, в трип, в путешествие, как всегда приглашая слушателей за собой. Его голос звучит уже и3 “великого Рока и великого Ролла”, где нет времени, песня длится примерно четыре Вечности, сто жизней, миллион веков, личности нет, ничего нет, кроме голоса Глеба и колыханья синеватых бус, и настоящий Бог видит, что измены не было – потому что если бы она была, не было бы всего остального, и Вечная Весна – настоящая, даже если она в одиночной камере. Глубочайшее медитативное переживание красоты мира, тишины, не-деяния, вход в которое происходит через эротическое переживание – вот что такое для анонимуса эта песня.