Братчык
07.06.2006, 23:30
Я снова видел этот сон…
Поздняя осень. Кладбище. Сильно дует ветер, кружа вальс с золотыми листьями березы и клена, ярко светит, но уже не греет, осеннее солнце. Редкие голые деревья гордо тянутся к небу. Одинокая могила стоит обособленно от других. Скромный, но со вкусом подобранный мрамор, на котором написаны фамилия, имя и годы жизни. Рядом с могилой стоит скамейка, сделанная из осины, и дорожка, посыпанная белым гравием. Не утихает ветер, он словно духовой оркестр из прошлого восстанавливает в памяти обрывки чувств и переживаний. На скамейке сидит пожилая женщина в пуховом платке и сером пальто. Еле видны её поседевшие от времени волосы. Лицо полностью покрыто морщинами, на нем давно уже не было улыбки. Она смотрит на фотографию и думает; все её слезы давно высохли, выцветшие глаза не подавали признаков жизни. Руки, сжатые в ладони друг с другом, нервно дрожат. Она закрывает глаза, напрягает память и пытается вспомнить что-то из утраченного, далекого, словно кровавый закат за горизонтом пытается догнать рассвет.
Непрестанно воет ветер, начался холодный ливень. День близится к своему завершению. Где-то вдали я вижу детскую площадку – там играют дети. Их смех, радость и счастье переплетаются с той атмосферой, которая царит на кладбище. А женщина сидит и разговаривает с ветром, который то, словно подлый разбойник, подкрадывается и кусает её губы, на которых уже запеклась синяя от боли кровь, то, как ангел-хранитель, нежно целует её в лоб, то, как верный пес, сидит и разделяет боль своей хозяйки. Ливень, словно обидевшись, что его не пригласили вовремя, усилился. Как ни странно, ни дети, ни женщина не испугались его; напротив, смех становился все отчетливей и жестче, а взгляд женщины стал вовсе мертвым.
И тут произошла совсем ужасная картина. Дети бросили свои игры и побежали к этой женщине. Они толкнули её в спину, она упала навзничь на гравий. Её били ногами, бросали в лицо камни, кинули в грязь. Она жалобно кричала и просила меня о помощи, но я не понимал того, что она говорит, я не мог двигаться, я не мог закрыть глаза…
Дети продолжали жестоко измываться над старой женщиной. Бесконечный ливень не переставал бить её по лицу, а ветер делал капли косыми, и оттого они били ещё сильней. Грязь мешалась с кровью, которая лилась из её рта. А дети смеялись. Им было весело глядеть на чужую боль, но они не понимали, что женщине терпеть эти издевательства намного легче, чем одной днем и ночью сидеть у могилы. Тут она может не думать. Ведь я не подошёл, и она потеряла последнюю надежду на спасение. Непонятно почему, но её душу настигло смирение
Наконец, дети устали и начали потихоньку расходиться. Женщина лежала в грязи: лицо её теперь было трудно разглядеть из-за сильных побоев и крови. Ей не хотелось вставать, она смотрела вверх. Уснул ветер, успокоился ливень, прояснилось небо. У неё лицо печали и скорби от этой красоты. Она смотрела вверх. Там так красиво. Туда, только туда надо стремиться…
Я подошел ближе и попытался узнать эту женщину. Да, это была моя мать. Хотя внешне она совсем на неё не похожа, но я был твердо уверен, что это она. И глупо было смотреть на могилу, у которой она так долго сидела. В ней похоронен я…
Последнее, что я помню из этого сна, это был черный флаг на фиолетовом небе. Да, это очень красиво. Тишина…
Я проснулся. Было около десяти часов утра, однако в доме было очень тихо. Пасмурная погода стояла за окном, но с улицы через открытую форточку лилась свежесть, обнимая меня, она пообещала отсюда не уходить. На полу безобразно лежали спички. Они засырели.
Я сегодня долго об этом думал. Да, мы опять поссоримся, да, я опять сделаю больно осознанно и себе и ей. В этом не моя слабость. В этом её сила…
Поздняя осень. Кладбище. Сильно дует ветер, кружа вальс с золотыми листьями березы и клена, ярко светит, но уже не греет, осеннее солнце. Редкие голые деревья гордо тянутся к небу. Одинокая могила стоит обособленно от других. Скромный, но со вкусом подобранный мрамор, на котором написаны фамилия, имя и годы жизни. Рядом с могилой стоит скамейка, сделанная из осины, и дорожка, посыпанная белым гравием. Не утихает ветер, он словно духовой оркестр из прошлого восстанавливает в памяти обрывки чувств и переживаний. На скамейке сидит пожилая женщина в пуховом платке и сером пальто. Еле видны её поседевшие от времени волосы. Лицо полностью покрыто морщинами, на нем давно уже не было улыбки. Она смотрит на фотографию и думает; все её слезы давно высохли, выцветшие глаза не подавали признаков жизни. Руки, сжатые в ладони друг с другом, нервно дрожат. Она закрывает глаза, напрягает память и пытается вспомнить что-то из утраченного, далекого, словно кровавый закат за горизонтом пытается догнать рассвет.
Непрестанно воет ветер, начался холодный ливень. День близится к своему завершению. Где-то вдали я вижу детскую площадку – там играют дети. Их смех, радость и счастье переплетаются с той атмосферой, которая царит на кладбище. А женщина сидит и разговаривает с ветром, который то, словно подлый разбойник, подкрадывается и кусает её губы, на которых уже запеклась синяя от боли кровь, то, как ангел-хранитель, нежно целует её в лоб, то, как верный пес, сидит и разделяет боль своей хозяйки. Ливень, словно обидевшись, что его не пригласили вовремя, усилился. Как ни странно, ни дети, ни женщина не испугались его; напротив, смех становился все отчетливей и жестче, а взгляд женщины стал вовсе мертвым.
И тут произошла совсем ужасная картина. Дети бросили свои игры и побежали к этой женщине. Они толкнули её в спину, она упала навзничь на гравий. Её били ногами, бросали в лицо камни, кинули в грязь. Она жалобно кричала и просила меня о помощи, но я не понимал того, что она говорит, я не мог двигаться, я не мог закрыть глаза…
Дети продолжали жестоко измываться над старой женщиной. Бесконечный ливень не переставал бить её по лицу, а ветер делал капли косыми, и оттого они били ещё сильней. Грязь мешалась с кровью, которая лилась из её рта. А дети смеялись. Им было весело глядеть на чужую боль, но они не понимали, что женщине терпеть эти издевательства намного легче, чем одной днем и ночью сидеть у могилы. Тут она может не думать. Ведь я не подошёл, и она потеряла последнюю надежду на спасение. Непонятно почему, но её душу настигло смирение
Наконец, дети устали и начали потихоньку расходиться. Женщина лежала в грязи: лицо её теперь было трудно разглядеть из-за сильных побоев и крови. Ей не хотелось вставать, она смотрела вверх. Уснул ветер, успокоился ливень, прояснилось небо. У неё лицо печали и скорби от этой красоты. Она смотрела вверх. Там так красиво. Туда, только туда надо стремиться…
Я подошел ближе и попытался узнать эту женщину. Да, это была моя мать. Хотя внешне она совсем на неё не похожа, но я был твердо уверен, что это она. И глупо было смотреть на могилу, у которой она так долго сидела. В ней похоронен я…
Последнее, что я помню из этого сна, это был черный флаг на фиолетовом небе. Да, это очень красиво. Тишина…
Я проснулся. Было около десяти часов утра, однако в доме было очень тихо. Пасмурная погода стояла за окном, но с улицы через открытую форточку лилась свежесть, обнимая меня, она пообещала отсюда не уходить. На полу безобразно лежали спички. Они засырели.
Я сегодня долго об этом думал. Да, мы опять поссоримся, да, я опять сделаю больно осознанно и себе и ей. В этом не моя слабость. В этом её сила…