Шива
13.01.2006, 01:25
Извините за новую тему
Пояснения к поискам после рассказов. Умоляю, кто может, помогите!!
«Оазис». Правдивая история о человеке между моим сердцем и мозгом.
Она была никем. Просто представьте пустоту и вы поймете, что значит быть никем. Потом в нее запихнули кусок металла и сказали: верь в это. И она верила, пока не услышала слово «понт». Пока жестокое усталое солнце не долбануло ей по мозгам. И тогда она стала любить весь мир. Да, вот так. Не бывает плохих людей! Все люди добрые. И это продолжалось недолго. Боб Марли уговорил и приручил ее к благовониям. И вскоре «Каннабис» сменился на «Опиум». А «Опиум» не обозначал ничего, кроме «АгатыКристи», мыслей мрачных и о смерти. А там, где мысли о смерти, там, соответственно, и готы…
На этом я прерываю рассказ «Оазис», чтобы обратится к другому моменту. Как раз таки о готах.
«Чёрная сангина». Правдивая история о человеке между моими ладонями. Ни слова из головы.
«Я – готка!» - кричала она, расцарапывая себе руку, раздираемая музыкой «АгатыКристи». «Готка!!!»
«Готка?» - спрашивала ее одноклассница, которая всегда носила черное и обводила злые глаза черной подводкой, - «Готы не слушают АК!» Вердикт.
Она принесла ей то, что СЛУШАЮТ готы. Но это оказался просто набор красивых мрачных слов. В целом, глупо и ПОНТОВО. Не то… только АК давала ей тот настрой, тот коктейль из крови музыки – опиума только для нас, настоящего декаданса…
«Я – готка!» - кричала она, доставая зажигалку во время одной из песен на концерте в клубе. «Готка!!!» - кричала она, прикладывая раскаленную зажигалку к руке, к запястью… и улыбалась. Эта боль – ни с чем не сравнимое удовольствие, когда точно знаешь, чего боишься, что любишь, чего желаешь…
Вернемся ненадолго к «Оазису». Хронику к черту, гонюсь за ответом.
Она работала курьером и, по долгу службы, целыми днями каталась на метро. Тонны прочитанных книг, тысячи лиц, которые запоминались на будущее. В надежде на повторную встречу. Ненависть к блондинкам в розовом и АНАРХИЯ стали ежедневными соседями готов в ее мозгах. С мозгами у нее также были непростые отношения. Она выстраивала ни с того ни с сего «логическую» цепочку в голове, проезжая на эскалаторе. Горы, кишечник, вермут, бедуины и т.д. и т.п. И, что самое странное, - ее это злило, потому что чем-чем, а уж логикой она всю жизнь блистала. Она бы даже хотела быть «Дженерэйшн Икс», но любила родителей даже, наверное, больше, чем готов. И не могла позволить спустить самой себе поводья. Бывало, в самые пики ее готичности, при взгляде из окна машины, в которой они всей семьей возвращались с дачи, на темный лес ей хотелось войти в эту чащу и найти там себе маньяка, которому не составило бы труда ее изнасиловать. Но чтобы попасть в лес, ей бы пришлось приложить массу усилий. Поэтому она давала себе обещание, что либо напишет своему другу (не то чтобы сильно готу) смс-ку, либо подойдет к любому парню с длинными волосами в метро и скажет: «Мне плохо и грустно. У меня дома вино и кальян. ****** меня». Возможно, кальяна у нее еще не было, но эта фраза ей так нравилась, что она еле удерживалась, чтобы не произнести ее в машине, возвращавшейся с дачи. Да, она так и скажет!
Самое время узнать, что происходило в «Черной сангине». И это НЕ одна и на же ОНА. Я вас уже предупреждала.
«Я – готка!» - кричала она сквозь слезы и сжимала кулак до тех пор, пока кровь не заливала плечи грубого мрачного гота, длинные черные (явно крашеные) волосы которого мерно тряслись в такт его движениям.
«Я – готка!» - кричала ли она, уходя в лес ночью? Да, но в лесу не было ни понта, ни красивых картинок, черной навязанной кем-то одежды, крашенных волос, а была только черная сангина, измазавшая все вокруг и изображающая реальную картину мира – черную, глубокую и непыльную.
И подавились ненастоящим черным цветом все готы, получающие хоть каплю выгоды от своей готичности, и готы, создающие законы для черного цвета, смерти и страха.
Но остались те стоять посреди темной улицы, чьи руки измазаны сажей от сгоревших воспоминаний и черной сангиной от рисования мира.
На этом конец рассказа «Черная сангина». Для тех, кто не знает, что такое сангина – это мелок, вроде пастели, но более твердый.
А что же с героиней «Оазиса»? История странная, заканчивается неожиданно. Если бы это были выдумки. Я бы сказала, что они надуманны и чрезмерно бессистемны.
Да, она так и скажет! Но когда-нибудь, опять обещалась она, все же убежит в лес к неизвестному, но очень грубому маньяку. Она была подчинена страсти к братьям Самойловым («АгатаКристи»). Ей хотелось совершить извращение над Глебом и расспросит подробно о декадансе Вадима. И мысли о невозможности этого придавали ей еще больше ЖЕЛАНИЯ и смелости при мысли о знакомстве с готом. Что больше всего в ней удивляло и вызывало уважение, так это ее разумность в распределении волнения. Ее спрашивали. Она говорила: просто. Бессмысленно, говорила она, хотеть смотреть телевизор на необитаемом острове. .но в отношении готов она была неумолима. Ей было уже начхать на то, будет ли человек, лишивший ее девственности ее любить. Лишь бы он был мрачным холодным готом. Губы гуталином она всегда накрасить успеет.
Но однажды с ней случилось невероятное. То, что вспороло все ее гнилые вены. И оказалось, что в них еще есть свежая кровь. Она тогда читала Макса Фрая. И, похоже, это возвращало ее к такому детскому и доброму смеху. Но мысли о готах были теперь крепко накрепко приклеены абсентом к стенкам ее души. Правда, они дрогнули в тот странный дождливый день. Он сидел в вагоне метро и читал Макса Фрая. Можно было смело дать ему 30 или 35 и так же смело 18. А еще смелее сказать, что он некрасив. Но улыбался он… С ней что-то случилось. Ей захотелось света, добра, тепла. И та ее часть, которая уговаривала каждый день носить оранжевую одежду, стала просить с ним познакомиться. Она следила за ним до последнего. До последнего перекрестка, где их пути разошлись. Видимо, навсегда. Воистину, бог создал дороги, а дьявол перекрестки! И снова вернулись ужасные, грубые мысли о готах, анархии, смерти. И они больше никогда не радовали ее. Она снова стала никем. Просто представьте пустоту и вы поймете, что такое быть никем.
Две поучительные истории, поверьте мне, здесь нет ни слова просто для красоты. Глубокая грусть пробирает мои комнаты сознания, пустой ветер, рвущий сухие листья надежды переполняется этим глупым чувством. Наверное, именно он однажды сказал мне, что это не просто притчи, созданные для других. Это ветер попросил меня их написать… «Оазис», сказал он, для того, чтобы найти того человека с книгой Макса Фрая, который на станции метро Смоленская вышел в середине лета 2005 года и пошел направо, по направлению к церкви, не отрываясь от оранжевой книги. Не думаю, что он здесь. Но кого волнует, что я думаю. Ветер… Рассказ «Черная сангина» существует, чтобы найти девушку в черном, единственную с курсов РУДН, этой ей был тот рисунок сангиной: девочка на черных крылышках… я не знаю ее и в то же время – если кто-то знает ее, передайте… что хотите от меня. Я хочу отдавать ей.
Похоже на завещание, ноя не любитель формальностей, просто я слушаю свой ветер.
Пояснения к поискам после рассказов. Умоляю, кто может, помогите!!
«Оазис». Правдивая история о человеке между моим сердцем и мозгом.
Она была никем. Просто представьте пустоту и вы поймете, что значит быть никем. Потом в нее запихнули кусок металла и сказали: верь в это. И она верила, пока не услышала слово «понт». Пока жестокое усталое солнце не долбануло ей по мозгам. И тогда она стала любить весь мир. Да, вот так. Не бывает плохих людей! Все люди добрые. И это продолжалось недолго. Боб Марли уговорил и приручил ее к благовониям. И вскоре «Каннабис» сменился на «Опиум». А «Опиум» не обозначал ничего, кроме «АгатыКристи», мыслей мрачных и о смерти. А там, где мысли о смерти, там, соответственно, и готы…
На этом я прерываю рассказ «Оазис», чтобы обратится к другому моменту. Как раз таки о готах.
«Чёрная сангина». Правдивая история о человеке между моими ладонями. Ни слова из головы.
«Я – готка!» - кричала она, расцарапывая себе руку, раздираемая музыкой «АгатыКристи». «Готка!!!»
«Готка?» - спрашивала ее одноклассница, которая всегда носила черное и обводила злые глаза черной подводкой, - «Готы не слушают АК!» Вердикт.
Она принесла ей то, что СЛУШАЮТ готы. Но это оказался просто набор красивых мрачных слов. В целом, глупо и ПОНТОВО. Не то… только АК давала ей тот настрой, тот коктейль из крови музыки – опиума только для нас, настоящего декаданса…
«Я – готка!» - кричала она, доставая зажигалку во время одной из песен на концерте в клубе. «Готка!!!» - кричала она, прикладывая раскаленную зажигалку к руке, к запястью… и улыбалась. Эта боль – ни с чем не сравнимое удовольствие, когда точно знаешь, чего боишься, что любишь, чего желаешь…
Вернемся ненадолго к «Оазису». Хронику к черту, гонюсь за ответом.
Она работала курьером и, по долгу службы, целыми днями каталась на метро. Тонны прочитанных книг, тысячи лиц, которые запоминались на будущее. В надежде на повторную встречу. Ненависть к блондинкам в розовом и АНАРХИЯ стали ежедневными соседями готов в ее мозгах. С мозгами у нее также были непростые отношения. Она выстраивала ни с того ни с сего «логическую» цепочку в голове, проезжая на эскалаторе. Горы, кишечник, вермут, бедуины и т.д. и т.п. И, что самое странное, - ее это злило, потому что чем-чем, а уж логикой она всю жизнь блистала. Она бы даже хотела быть «Дженерэйшн Икс», но любила родителей даже, наверное, больше, чем готов. И не могла позволить спустить самой себе поводья. Бывало, в самые пики ее готичности, при взгляде из окна машины, в которой они всей семьей возвращались с дачи, на темный лес ей хотелось войти в эту чащу и найти там себе маньяка, которому не составило бы труда ее изнасиловать. Но чтобы попасть в лес, ей бы пришлось приложить массу усилий. Поэтому она давала себе обещание, что либо напишет своему другу (не то чтобы сильно готу) смс-ку, либо подойдет к любому парню с длинными волосами в метро и скажет: «Мне плохо и грустно. У меня дома вино и кальян. ****** меня». Возможно, кальяна у нее еще не было, но эта фраза ей так нравилась, что она еле удерживалась, чтобы не произнести ее в машине, возвращавшейся с дачи. Да, она так и скажет!
Самое время узнать, что происходило в «Черной сангине». И это НЕ одна и на же ОНА. Я вас уже предупреждала.
«Я – готка!» - кричала она сквозь слезы и сжимала кулак до тех пор, пока кровь не заливала плечи грубого мрачного гота, длинные черные (явно крашеные) волосы которого мерно тряслись в такт его движениям.
«Я – готка!» - кричала ли она, уходя в лес ночью? Да, но в лесу не было ни понта, ни красивых картинок, черной навязанной кем-то одежды, крашенных волос, а была только черная сангина, измазавшая все вокруг и изображающая реальную картину мира – черную, глубокую и непыльную.
И подавились ненастоящим черным цветом все готы, получающие хоть каплю выгоды от своей готичности, и готы, создающие законы для черного цвета, смерти и страха.
Но остались те стоять посреди темной улицы, чьи руки измазаны сажей от сгоревших воспоминаний и черной сангиной от рисования мира.
На этом конец рассказа «Черная сангина». Для тех, кто не знает, что такое сангина – это мелок, вроде пастели, но более твердый.
А что же с героиней «Оазиса»? История странная, заканчивается неожиданно. Если бы это были выдумки. Я бы сказала, что они надуманны и чрезмерно бессистемны.
Да, она так и скажет! Но когда-нибудь, опять обещалась она, все же убежит в лес к неизвестному, но очень грубому маньяку. Она была подчинена страсти к братьям Самойловым («АгатаКристи»). Ей хотелось совершить извращение над Глебом и расспросит подробно о декадансе Вадима. И мысли о невозможности этого придавали ей еще больше ЖЕЛАНИЯ и смелости при мысли о знакомстве с готом. Что больше всего в ней удивляло и вызывало уважение, так это ее разумность в распределении волнения. Ее спрашивали. Она говорила: просто. Бессмысленно, говорила она, хотеть смотреть телевизор на необитаемом острове. .но в отношении готов она была неумолима. Ей было уже начхать на то, будет ли человек, лишивший ее девственности ее любить. Лишь бы он был мрачным холодным готом. Губы гуталином она всегда накрасить успеет.
Но однажды с ней случилось невероятное. То, что вспороло все ее гнилые вены. И оказалось, что в них еще есть свежая кровь. Она тогда читала Макса Фрая. И, похоже, это возвращало ее к такому детскому и доброму смеху. Но мысли о готах были теперь крепко накрепко приклеены абсентом к стенкам ее души. Правда, они дрогнули в тот странный дождливый день. Он сидел в вагоне метро и читал Макса Фрая. Можно было смело дать ему 30 или 35 и так же смело 18. А еще смелее сказать, что он некрасив. Но улыбался он… С ней что-то случилось. Ей захотелось света, добра, тепла. И та ее часть, которая уговаривала каждый день носить оранжевую одежду, стала просить с ним познакомиться. Она следила за ним до последнего. До последнего перекрестка, где их пути разошлись. Видимо, навсегда. Воистину, бог создал дороги, а дьявол перекрестки! И снова вернулись ужасные, грубые мысли о готах, анархии, смерти. И они больше никогда не радовали ее. Она снова стала никем. Просто представьте пустоту и вы поймете, что такое быть никем.
Две поучительные истории, поверьте мне, здесь нет ни слова просто для красоты. Глубокая грусть пробирает мои комнаты сознания, пустой ветер, рвущий сухие листья надежды переполняется этим глупым чувством. Наверное, именно он однажды сказал мне, что это не просто притчи, созданные для других. Это ветер попросил меня их написать… «Оазис», сказал он, для того, чтобы найти того человека с книгой Макса Фрая, который на станции метро Смоленская вышел в середине лета 2005 года и пошел направо, по направлению к церкви, не отрываясь от оранжевой книги. Не думаю, что он здесь. Но кого волнует, что я думаю. Ветер… Рассказ «Черная сангина» существует, чтобы найти девушку в черном, единственную с курсов РУДН, этой ей был тот рисунок сангиной: девочка на черных крылышках… я не знаю ее и в то же время – если кто-то знает ее, передайте… что хотите от меня. Я хочу отдавать ей.
Похоже на завещание, ноя не любитель формальностей, просто я слушаю свой ветер.