Школьная жизнь

Школьная жизнь. Каким адом кажется она хорошим школьницам?! И каким сладостным воспоминаниям предаются они потом, когда это чудное время прошло.
"Меня зовут Иришка, Ира. Друзья зовут меня ласково Ириской. Я учусь в школе и мне шестнадцать лет. У меня вздорный характер, но когда надо я могу быть серьёзной." - написала я в анкете вконтакте и сохранила изменения.
"Так. Посмотрим" - подумала я и зашла в "Мои сообщения". Новое письмо от Алинки:
"Привет, Ируш! Теперь ты в контакте! Ура! Будем переписываться! Ладно. Вспомним о буднях. Ты нашла в учебнике задание, которое надо на завтра?"
Я отвечаю: "Да, радость не передать словами. У меня есть интернет. А задание нашла. Завтра на переменке перепишешь или сама сделаешь на странице 56?" Через минуту ответ:
" Спасибо, я его отыскала. Напишу сейчас. До завтра"
" До завтра"
Я начала в поиск вводить имена людей, которых знаю, многих нашла. И тут я задумавшись медленно ввела в поле фамилию и имя - Каминов Дмитрий. Далее с трепетом уменьшила круг людей от нескольких сотен до двадцати одним щелчком мыши по пункту страна - Украина, потом город - Луганск. И людей с этим именем осталось всего четверо. Одного, одного единственного я бы узнала всегда и везьде. Вот он - наш учитель по психологии и, по совместительству, моя первая любовь.
К странице оказался ограниченным доступ. И я разочарованно вернулась к своей странице. Грустными глазами я смотрела на аватарку, где я была в летнем красном с белым рисунком платье. В статусе написала: " Вот она жизнь. Стучишься в её двери. А там закрыто." Закрыла старницу, возненавидела компьютер и всё, что с ним связано.
Был уже вечер и скоро я легла спать. Мне часто снилась школа. Но не такая какая она есть. Сегодня, например, школа была наша, но ступеньки - нет. Они были гораздо выше привычных ступенек.
Просыпалась, как и всегда, с лёгкостью. Но в этот раз с мыслью о том, что я хочу не проснуться. Когда шла на занятия, как всегда, не опаздывая ни на минуту, я думала о том, что на самом деле очень ненавижу и школу и всех без исключения учителей, и даже саму себя.
За что меня любить? Что я сделала хорошего? Почему я должна идти с позитивом на душе и в сердце? День, как день, не праздник. Даже наоборот, сегодня урок у Дмитрия Александровича. Как высидеть эти 45 минут и быть спокойной, не смотреть в его глубокие голубые глаза, не слушать как музыку этот низкий, немножечко с хрипотцой голос? Я сойду с ума, если его вдруг не станет. Но также я обезумлю, если буду видеть его всегда. С помощью этой логики я нашла радостную новость - урок психологии всего раз в неделю. Это оптимальный срок, при котором я могу сохранить рассудок.
С ироничной улыбкой я шла по дорожке усыпанной золотыми листьями. Осень такая тёплая всю эту неделю. Но сегодня нет солнышка на небе, сегодня - облака.
Мне хотелось бы узнать его жизнь, мне трудно довольствоваться его рассказами и историями по психологии. Хотя они очень интересные и я заслушиваюсь смотря в окно, или на пол, или на его руки.
Сначала мне глупенькой казалось, что он точно не женат, что он точно когда-нибудь меня полюбит так же как я его. Но теперь я уверена в обратном. Он не станет мне даже другом. А мне бы хотелось быть ему хорошим другом. Он бы говорил о своих проблемах или радостях, помогал бы мне, когда мне нелегко. Я могла бы говорить ему "здравствуй" или "привет" вместо противного "здрасте". И прощалась бы нежно "пока" или "до завтра".
Иногда я боюсь к нему обращаться, не хочу его отвлекать, не хочу показаться непонятливой+ Но такой отзывчивости как у Д. А. я ни у кого не видела. Надо же быть таким спокойным, уравновешенным с каждым учеником.
Когда мы начали изучать психологию мне казалось, что эта наука может всё. Ей покоряются все явления, с ней объясняются все поступки, от милой улыбки до кровавого убийства. А теперь думаю, что кое в чём психология не в помощь. Я не могу рассказать то, что чувствую. Мне приходится держать это в себе. Мысли меня и убивают и заставляют жить день за днём. Проблема может разрешиться разными способами, но я выбираю оставить всё как есть. Это разумнее+
Тот день прошёл как обычно, но всё равно мне хотелось видеть его чаще. А вечером мне захотелось быть такой же умной, как он, захотелось тоже стать психологом, быть как он. Весь вечер просидела за конспектом перечитывая его. В каждом слове я слышала его голос и думала, если бы он видел меня сейчас, видел, как я стараюсь, он бы похвалил меня. Сказал мы "Молодец, Ира". Почему он никогда не подойдёт ко мне, не наклонится и не скажет шёпотом на ушко "Иришка, ты умничка"? Почему я никогда не испеку для него медовик? Почему он останется для меня только Дмитрием Александровичем и, когда я его увижу, я скажу пустое и противное "здрасте". А красивое "здравствуйте" я не скажу потому, что тогда предо мною встаёт огромная преграда, он становится выше меня в сотни раз и мне никогда не добратьсядо той вершины. Слово "здравствуйте", сказанное надлежащим тоном, возносит человека до небес.
Чтобы он выделил меня из всей массы учеников я решила не только усиленно изучать его предмет, но решила, что он должен знать о моём намереньи стать психологом. И набравшись смелостиоднажды после урока я ему сказала об этом, на что он холодно ответил, что это хорошо. И всё. Я просто рассыпалась на мелкие частички. Он увидел, прочитал всё в моих глазах и поэтому так холодно ответил! Он всё знает заранее. Он же психолог, он умеет читать с глаз, с выражения лица, с движений, по голосу. А во мне чистым океаном расстилается любовь и не видеть её невозможно. Он всё знает. Он отталкивает меня. Он ударил меня прямо в сердце. Он украл у меня жизнь, мысли. Он всё у меня забрал!
Я ненавидела всё и всех, психологию в том числе. Не осталось ничего хорошего. Д. А. холоден. Эта мысль меня мучает. Пусть он не будет мне любимым, не будет другом, но он не будет холодным.
Следующий день был выходным. Шёл дождь. На окнах рассыпались овальные и круглые брильянты. Всё тёмное, серое. На этом фоне ещё выразительнее выделялись жёлтые листья. Я решила с утра поехать к бабушке в деревню. Собралась и уехала.
Едя в маршрутке смотрела на серебрянные иголочки дождинок на окне, на проплывающие мимо машины по огромным мутным океанчикам. Они хоть и мутные, всё равно красивые. Маршрутка так неслась, что я сидела, смотрела в окно, открывала и закрывала глаза, мимо всё проносилось, слегка кружилась голова. Я была пьяна без вина. Такое происходит со мною всё чаще. Тогда я даже почти забыла о Д. А. Мне было уже почти всё равно. Смысла нет. Всё, что я делаю, я делаю просто так.
Я думала: "Есть люди, которые умеют любить, умеют любить безответно, но это не я. Я люблю, когда меня любят.
Маленькой Ириске не хватает чего-то, от этого чего-то зависит полнота её счастья. Сейчас я не счастлива, но и не несчастна. Я не знаю, что будет дальше. От этого страшно, я опасаюсь того, что будет, потому что неизвестно+ Никого не хочу видеть, слышать. Я не могу улыбаться, не хочу. Не вижу ничего, что заставит улыбнуться."
На остановке "старый ж/д вокзал" я вышла из маршрутки. Надо было перейти широкую дорогу. Переходя её я промочила обе ноги. И чувствовала себя ужасно. В последнее время мне бывает тяжело дышать, мало воздуха. Болела голова. Я подумала:
"Я счастлива. То, что меня мучает, приносит мне удовольствие. Я счастлива от того, что моя внешняя оболочка чувствует себя также, как и моя душа."
Доехала до деревни, шла от остановки к дому по грязи под зонтиком. И думала об этой грязи, о траве. Почему трава зелёная, а листья почти всех деревьев жёлтые? Наверное земля греет больше, чем воздух. Воздух ветренный. А земля хранит где-то глубоко своё тепло, и по чуть-чуть его отдаёт осенью, зимой, весной. Потому всё и не умирает от холода. А меня что может согреть, чтобы я не увяла совсем?
Я пришла уставшая, но и радостная. Бабушка начала крутиться во круг меня: "Ну чтож ты, дорогая, по дождю-то?! Давай, разувайся, нагреем воды, умоешься, ножки попарим, согреем тебя, Иришенька+"
А я уверяла, что я в порядке, что всё прекрасно. Но меня клонило в сон, щёки горели, голова кружилась. Согрев ноги, переодевшись, пообедав вместе с бабушкой, я прилегла на кровать, которая находилась в кухне. Бабушка стояла, что-то готовила. Тёплый оранжевый неяркий свет от лампочки трогал мои закрытые веки. Мне хотелось плакать и я бы зарыдала, если бы рядом никого не было. Глаза были полны слёз, но я ни одну не проронила. Быстро заснула. Проснулась только вечером. Голова не болела, но не хотелось ничего, даже вставать.
Карусель мыслей. Д. А., грязь, деревья, небо, солнце, холод, белый шар, снег, будущее, даль, звёзды, балкон, дом, родные и всё заново. Д. А., грязь, деревья+ Все они приближались и отдалялись, по кругу, вверх, вниз. Что за механизм? Что ими движет? Я чувствовала как мне хорошо, как мне тепло, спокойно. Карусель вертилась во круг меня, но не во мне, вне меня. Я не в них, я снаружи. Могу смотреть на мысли и сверху и снизу, но почему-то со стороны не получалось. Меня это не волновало. Меня вообще ни что не волновало.
В кухне было уже темно. Бабушка или во дворе, или в другой комнате. Скоро я встану. Только здесь я счастлива, я в покое. Я называю это "странный и медленный сон". Тишина.
Я встала, нашла бабушку, она была в зале, смотрела телевизор. Она рассказала мне, что, когда я спала, я была похожа на Белоснежку, что она очень волновалась за меня, потому что щёчки горели огнём, боялась, что у меня температура. Но я себя чувствовала уже хорошо. Жизнь текла во мне. Я улыбалась теплу летающему по комнате, лампе, хрустальной вазочке на подоконнике, занавескам+ Смотрела в окно. Там было темно. В доме напротив горел свет и старый фонарь освещал мокрую дорогу.
Я долго не могла уснуть ночью, но заснула.Проснулась не как обычно рано, а когда уже белый шар солнца светил сквовь облака и тучи. Дождя не было. Лёгкий ветер колыхал деревья. Мы позавтракли, немного поговорили. И потом бабушка проводила меня к остановке. Я уехала домой.
По дороге я снова думала. Но мук больше не было. Я была спокойна.
Как и всегда я улыбалась, когда увидела магазин, где продают светильники, лампы, люстры, потому что там всегда горит свет. Как всегда, ехала задумчивая. В голове крутилась песня про небо, про Луну. И вспоминая каждое слово я делала себя сильнее. В песне поётся о том, что Месяц уходил на войну, а звёзды его провожали. Он безумно любил Луну, и небо, и звёзды. И он говорил им, что он вернётся. И они обязаны его дождаться. Ведь месть его страшна. Ко всей этой истории ещё и прекрасная музыка, три четверти, вальс.
"Когда-нибудь я буду танцевать вальс?"
Я пришла, открыла дверь к себе в квартиру. Меня сразу же встретила мама. Она обрадовалась увидев меня. А я сделала попытку изобразить радость.
Потом я ходила из комнаты в комнату ненаходя себе места, полезногозанятия. А точнее, я могла бы помочь маме, она даже просила помочь, но мне не хочется. Мне легче слоняться туду сюда и от этого всего мучаться. От того, что всё вижу, но ничего не делаю. От того, что самые родные, самые дорогие люди страдают из-за моей лени, эгоистичности.
В конце концов я легла на пол в зале, смотрела на узор потолка, пыталась в этом безсмысленном рисунке просто точек найти какие-то очертания, силуэты. И находила. А когда силуэты появлялись, то сразу ырисовывался весь облик. Сейчас я видела морду волка. И как бы я не хотела её прогнать с потолка, когда мои глаза возвращались на то место, вновь появлялась и она. Но она была на расстоянии и я могла её контролировать, поэтому я её не боялась и скоро мои мысли поглотил Д. А.
"Конечно, он не холоден. Он добр. Тот день. Что он принёс ему? Как я могла плохо подумать о нём? Быть может мои настроения, мои мысли материализовались? И тогда это почти катастрофа. Сколько проблем несут мои мысли?! И всё одни только мысли. А я ему желаю счастья. Пусть о нём заботятся хорошие люди. Вокруг него их много, ведь он один из них.
Дмитрий Александрович, ты где-то есть и ты меня слышишь+ Прости меня. Прости за всё. Прости, что вообще осмелилась без твоего разрешения строить с тобой мечты+ Я знаю точно, что и ты, и я, и все мы - мы души и существуем уже очень давно. Я знаю, что мы уже были. Я тебя помню. Всё, что в тебе осталось прежнего, это твои, дорогой, глаза и твой голос.
Я молчу, и ты молчишь, потому что нас приучили стереотипам, правилам, формальностям. Все прекрасно знают, что мужчине средних лет просто нельзя влюбиться в шестнадцатилетнюю девчушку. Все, всё это проклятое общество, так называемый социум, обвинит не её, а только тебя. Хотя за что собственно винить? В чём обвинять-то? Но они в любой любви найдут изъян. И так как ты старше, ты умнее, ты думаешь, твоя и ответственность. Твой назазание. А она? Если она его не любила бы, то и ни как не поощрила бы мимолётный знак внимания, ей было бы всё равно. Но если что-то есть? То вина и её.
Я говорю тебе, дорогой, что вина здесь моя. Ты хорошо воспитан и у тебя твоя жизнь. Живи же. А я буду молится за тебя и дорогих тебе людей.
Если бы ты мог чувствовать мои мысли сейчас. Я окружаю тебя морями чудесных цветов, над тобой синее небо, ты стоишь босиком на мягкой зелёной траве, рядом лес, утреннее летнее солнышко, неподалёку журчит река, щебечут птицы и там, во всём этом раю ты и я. Я дарю тебе себя. Я счастлива, ты тоже+ Чувствуешь? Слышишь?
Боже, я схожу с ума+ от счастья."
Дни шли быстро. Моё настроение было в покое. Каждый день я жаждала его увидеть, услышать. И когда это случалось сердечко билось сильнее, а воздух казался сказочным.
Уже наступила зима. Ах, снег - белое чудо. Холод, свежесть. Зима приходила постепенно. Всё замерло в один прекрасный день. Каждый день стоял пронизывающий холод, лёгкий ветерок бил щёки и они становились цветом как затакат, как нежные розы. Через несколько недель после первого дня холода пошёл первый снег. За ночь он изменил весь мир. Теперь было всё не таким. Чёрное стало белым. Деревья укрылись инеем и тяжёлым одеялом снега. Вся земля уклылась им, ей так теплее. Она любит это одеяло.
Это был выходной. В этот день я часа два ходила по улицам, на которых прошло моё детство. И каждая веточка казалась мне частью огромного сокровища, бесценным хрусталём. Ветки сгибались под тяжестью и образовывали необыкновенные хрустальные коридоры, арки. Я была королевой. Пусть я замёрзла, но я шла и наслаждалась. Я - королева всего этого.
Через неделю моё королевство значительно поблекло. Уже не было ни гда чистого хрусталя, всё носило в себе хоть немного грязи. Но я любила этот мир.
Дома так тепло, зимой туда хочется возвращаться. Как приятно сидеть у окна, держать в руках остывающую чашечку глинтвейна, знать, что всё хорошо.
Я продолжала заниматься психологией. И видела перед собой Д. А. почти всегда, с нежностью гладила глазами черты его лица и тела.
Однажды в воскресное утро я ходила на рынок, хотела присмотреть себе шарфик. Приближался новый год. Долго бродила между лавками, не следила за временем. Уже вышла из рядов, переходила дорогу и вдруг увидела впереди себя в двух метрах Д. А. Совсем знакомое пальто, затылок, серый шарфик на шее. В одной руке небольшая ёлочка, в другой - пакет с продуктами. Улавливала каждое движение.
Я была уже почти совсем за ним, я повернула голову и увидела мчащуюся машину, а он был на её пути. Одна лишь мысль: "Господь, дай же мне сил+
+ дай сил стать ветром, чтобы унести его на другую сторону, чтобы он остался невредимым, чтобы принёс покупки домой и все были рады, чтобы он улыбался ещё много много раз, много лет+" Я плачу+
Я лежала, видела бело-серое небо, непонятная боль. И счастье, над собой я видела обеспокоенные, волнующиеся глаза, слегка влажный взгляд. Он взял мои руки в свои. Они горели. Боль. Я его спасла. Какое счастье!
После можно умереть. Это не страшно. Он будет жить. Но я не умру. Я останусь рядом. Он изменил всю мою жизнь.
А в небе будут сиять звёзды, осень миру подарит золотые украшения, а зима - серебрянные+ Утром восходит солнце, а ночью - Месяц