[@DimedroL]

Динамика миротворениЯ

"Концептуальные агатоманы - не фанаты, а прилежные книжные ребята. Врубающиеся или страстно желающие рубить в Агате Кристи. Концептуальный агатоман не любит реал, он открывает мир Агаты, чтобы навсегда укрыться в нем". (Кстати, как вам такая эмблема СКАзочников: октябрятская звездочка с Глебом Самойловым. В противовес пауку виртуального фан-клуба ) Впрочем, про мир Агаты в "Законах этой философии" ничего не сказано, это я уже от себя добавил, зато там много говорится про Динамику Мировоззрения.

Есть что-то от компьютерного квеста в этой самой Динамике: тоже движение по заранее заданному сценарию с началом и концом, где конец наступает обязательно после начала. Такая вот получается тоталитарная схема: избранные проходят Динамику, с каждым шагом все более растворяясь в мировоззрении Старшего Брата, принимая еще один кусочек его идеологии (в хорошем смысле этого слова). Хорошей идеологии, какая же еще она может быть у Старшего Брата?

Конечно, игры в этот квест - дело добровольное, однако нельзя забывать и о существовании иных путей. Рассмотрим эту проблему с другой стороны.

Мировоззрение Агаты материализуется в ее песнях. Образы, символы, ощущения причудливо переплетаются, образуя многомерное пространство, меняющееся от альбома к альбому. Не знаю, как называют это место его многочисленные обитатели, я же склонен говорить о нем, как о Мире Агаты. Этот мир создается и по сей день, по появлению в нем нового пика или же черной дыры мы узнаем про изменения в мировоззрении. В этом понимании Динамика Миротворения совпадает с Динамикой Мировоззрения, однако акцентированность последней на личности Творца, как проектора хорошей идеологии делает вторичным продукт этого творчества, его нелинейность и перманентное существование за пределами магнитной или оптической поверхности носителя.

Это исследование - попытка показать, что Мир Агаты, как только он всплыл из глубин чистого творчества и обрел конкретные формы, живет своей, во многом независимой ни от кого, жизнью, что новые герои, добавляемые в него по прихоти демиургов, далеко непросто уживаются с его прежними обитателями, что время в этом мире течет иначе, чем у нас, и этот мир замер в преддверии великой битвы.

ГеографиЯ

Глебу Самойлову не свойственно овеществлять какие либо декорации к разворачивающемуся в песнях действу (в отличие от брата: у того то футуристические пейзажи, то дворцы из гранита и малахита). Вспоминается лишь открывающая "Декаданс" "Щекотно", с ее осенью, но это было еще до того, как Глеб начал петь про кусочки своего расщепляющегося Я. Каждый альбом, однако, имеет определенные ключевые образы и, что самое главное, вызывает ощущения, по которым можно безошибочно отличить один от другого. Это и определяет географию мира Агаты. Затеяв перечисление особенностей альбомов, я не скажу ничего нового, но все же стоит пробежаться по трем последним.

В мистерийном "Урагане" спутаны и перемешаны небо, космос и океан. В результате, упразднены направления, лишены смысла такие понятия как вверх и низ, хорошо и плохо. Образы неуправляемого корабля, тающего льда, текущей реки, дующего ветра, передают ощущение движения: неуправляемого и необратимого. При этом грязь, немного кровь и вино закрывают обзор, поле зрения сужено до точки в метре от лица, конечной цели этого движения невидно, а спутанность мыслей не позволяет даже задуматься о ней. Никакого противоборства стихии. Наоборот, в апофеозных песнях альбома, герой предстает в образе Урагана или же действует на его стороне.

"Чудеса" выделяются обилием пустого пространства в своих пейзажах. (Исключение - "Глюки", которые на фоне других песен кажутся прямо таки клаустрофобичными. Впрочем, они были написаны задолго до "Чудес".) Такое ощущение, будто "Ураган" упразднил большую часть материи, упростив задачу созерцания чистого Духа. (Этот Дух, в общем то, принимает вполне материальные формы в виде поросли экзистенции, зарослей диалектики и просто огоньков.) Ночь и темнота преобладают. Солнце появляется лишь однажды, и, для того, чтобы его загасить, хватает усилий одной кошки. Оставшиеся материальные объекты: звезды, облака, Луна - являются ориентирами. Хотя абсолютная система координат по-прежнему отсутствует, следует отметить попытку наметить центр таковой - Серое Знамя. ("Вставайте под наше Серое Знамя" - это второй в истории Агаты выход за рамки "Ты и Я". И если в первом случае Агате было что сказать и чему научить: "Давайте все сойдем с ума", - то в "Сером Знамени" это скорее сигнал для уцелевших и бредущих "туда куда-нибудь".) Главные ощущения: ощущение полета, сна, подвешенного состояния, пустоты. Также проскакивают: ощущение волка, усталости, зимы и христианского чуда.

Кто там говорит, что "Майн Кайф?" растворяет окружающую среду? Разве только при умелом выдергивании песен из контекста. Альбом просто таки нанизан на частокол векторов. В "майнкайфовской" системе координат все разложено по полочкам: добро и зло (мальчик был добрым, а стал пиратом-гадом), ад и рай, пьеса и реал, грех и раскаяние, немцы и русские, а главное - определено наше место в этом мире ("на краю"). Мир уже не представляется хаосом, и герой имеет опору под ногами. (Другое дело, что это также и оковы. Теперь, в силу своей приземленности, герою не суждено ни летать, ни сражаться плечом к плечу с серафимами) Неизбежен и менторский тон, который проявляется уже в названии. (Какая там ирония. Название "Мы за мир!" было бы более ироничным) Угнетающая некромантовская атмосфера, смерть и любовь как основные движущие силы. Убийство, война, кровь, Рождество, рай, ад, немцы, русские.

ПулЯ

Одним из главных недостатков Динамики Мировоззрения является линеаризация Мира Агаты, перенос его на киноленту в виде последовательности кадров. Такая попытка упорядочивания в прямом соответствии с реальными измерениями нивелирует возможность обратной связи и чревата анахронизмами. Примером такого выпадения из линейной схемы является песня "Пуля".

В "Пуле" достаточно образов, прорисовывающих место действия. Первая же строчка:
Засыпает ветер в облаке, умирает сила
возрождает процессы постураганного периода, а открывающийся далее пейзаж:
Небо в дырах, звезды в решете, не пылит дорога.
Одиноко пуле в темноте...
Переносит нас в танцующую пустоту "Чудес". Снова появляются ощущения полета и сна, как будто бы и не было вовсе "МайнКайфа?" с его приземленным и бодрствующим героем.

Загадочны отношения между действующими лицами. Известно, что, когда Глеба Самойлова спросили про их количество, он ответил: "В "пуле" три действующих лица: сама пуля, друг, которого она нашла и третий - это тот, к кому обращается лирический герой песни". Не может не удивить такая арифметика, ведь он, фактически, описывает не три, а четыре действующих лица. Попробуем разобраться во всем по порядку.

Пуля, как отщеплённая психическая функция несет определенную смысловую нагрузку, но, в контексте данного исследования, мы не будем ее касаться. Интереснее то, как другие три действующих лица делят оставшиеся две вакансии, сливаясь в разных комбинациях, порождая новые смысловые уровни.

"Пуля", написанная сразу после смерти Александра Козлова, не может не нести на себе отпечаток этой трагедии. Скорее всего, Глеб обращается именно к Александру:
Лети...
Лети, лети. Я полечу с тобой. Однако, обращаясь к Другу на явном смысловом уровне, лирический герой бессознательно беседует еще кое с кем.

Облака в Мире Агаты появились задолго до "Пули".
Тают, тают капли на ногах
Улетаем мы на облаках
Схожесть мотивов "Пули" и "Полетаем" сложно не заметить. Место действия, сюжет и монологи лирических героев идеально дополняют друг-друга.
Полетаем, прилунимся
Прилунимся и во сне

Лети...
Лети, лети. Я полечу с тобой.

Но разве можно спать
Да ну ее кровать

Не буди меня, успокоилась моя пуля.

Это позволяет сделать вывод о том, что в "Пуле" лирический герой Агаты встречается с самим собой из "Полетаем" и явно пытается в чем-то себя убедить. Что это: обратная связь, темпоральная атака или прогрессорство? Далее я попробую дать свой ответит на этот вопрос.

ПолюсЫ

О наличии в Мире Агаты двух сторон, встречу которых мы наблюдаем в "Пуле" и "Полетаем" известно давно. Многие отмечают перелом, разделивший творчество группы на "новую" и "старую" Агату. В первую очередь сам Глеб Самойлов, утверждающий, что толком не понимает свои прежние песни.

Начало периода "старой" Агаты определяют по-разному. Одни считают, что это "Позорная Звезда", другие видят его истоки в "Декадансе" и даже в "Коварстве и любви". Начало периода характеризуется изменением доминанты в творчестве Агаты. Паранойя уступает место шизофрении, что выражается в углублении Лирического Героя в свое Я, его децентрация и рассеяние. Опьянение, абсурд, катастрофизм, безумие в той или иной форме проявляются во всех песнях этого периода. Своеобразным полюсом, началом, истоком "старой" Агаты является Пилот из "Декаданса".
Второстепенность его роли обманчива.

Дремлет пилот - ему снится канкан,
Он призывает и нас торопиться...

Так материализуется шизоидный переход к глубинам подсознания. Реальность подменяется сном, в котором проявляются все признаки этого периода:

Сниться мне танец злой
И манит меня за собой,
Звенит в ушах, вскипает кровь.

После Пилота уже нельзя отличить сон от яви. Любое событие может оказаться лишь его очередным сном, даже "Декаданс" - лишь сон в котором он видит себя. (Кстати, при всем обилии снов, в Мире Агаты это единственный просто спящий персонаж.)

Достигнув своего апогея в "Урагане", "старая" Агата трансформируется в нечто совершенно противоположное, получившее название "новая" Агата.

"Ураган это перелом" - так сказано в "Законах этой философии". Опять таки линейность Динамики Мировоззрения ввела в заблуждение Хранительницу. Ураган - вершина, но плоть от плоти "старая" Агата. С бОльшим основанием переломными можно назвать "Чудеса", в которых есть элементы обоих периодов, где, как мы выяснили, встречаются представители обеих Агат. Более точно границу можно будет провести после выхода еще нескольких альбомов, когда фронт миротворения несколько отдалится, и Миру Агаты явится второй полюс.

Про второй полюс кое-что можно сказать уже сейчас. Это о нем упоминает Лирический Герой "Пули" как о Друге. Если судить по "МайнКайфу?", то это полная противоположность Пилоту. В отличие от Пилота, который растворяется в своих снах, Друг - это центр координат "новой" Агаты, несущий трезвение и пробуждение ото сна, воплощающий христианское смирение и благодать. В этом контексте показательным является диалог в "Пуле" и "Полетаем", когда на
Я-то знаю средство от Земли представитель "новой" Агаты отвечает
успокойся ты, мое горе.
Возникает новый вопрос: что нужно этим силам в Мире Агаты и как они уживаются друг с другом?

Незримый боЙ

Мир Агаты обладает сложной размерностью и определенной пластичностью. Он как бы подстраивается под полюс, искажая картину у противоположного. Так, если войти в него через "Ураган", то он будет заметно отличаться от самого себя, наблюдаемого через "МайнКайф?". В мировоззрении Пилота, "МайнКайф?" не может не казаться набором серости и суеверий, а для Друга "Ураган" - просто бред. Тем не менее, как истинный фундаменталист, Друг пытается привести к своей системе координат весь Мир Агаты. Пилоту же, в силу своей постмодернистской природы, не свойственно принимать всерьез его "майнкайфовские" потуги.

"Пуля" - пока единственный пример диалога между двумя противоположными сторонами. Более агрессивным атакам позиции Пилота подвергаются в "МайнКайфе?".

"Странное Рождество" - наверное, самый яркий пример такой атаки, удар в самое сердце "Урагана". Пусть не того - могучего, осеннего, пусть слегка подмороженного, но "Урагана".

А за окном снежинки тают,
За окном кого-то убивают...

Тоже смещение ценностей, те же катастрофизм и мистерия, но за окном. По другую сторону окна частичка порядка. Свеча позволяет избежать рассеяния мыслей. Предельная концентрация и удар:

Иисус Христос, помилуй нас.
Иисус Христос - спаситель наш!
Иисус Христос, помилуй нас!
И не оставь нас в этот час.

Лично я в этом месте ясно вижу столб света уходящий в небо, рвущий "Ураган" на куски. Горящая координатная ось, упорядочивающая мироздание. (Извините за вульгарность, но именно так, в моем представлении, трансгрессоры сбивают симулякры.)

Менее эффектная атака проводится в "Снайпере", раскрывающем всю подноготную "Истерики" и утверждающем аморальность хаоса. Впрочем, Хаос -неотъемлемая часть процесса искушения-искупления. Друг подает его, как закономерный и неизбежный этап пути, тем самым, подчиняя себе. До полного подчинения, однако, еще далеко. Проведена лишь разведка боем.

ЭпилоГ

Итак, Мир Агаты замер в преддверии битвы. Битвы за "нас с тобой". И тут мы вольны выбирать: наблюдать со стороны, наслаждаясь невероятными поворотами загадочной русской души, или же принять правила игры и войти в него. Войти не в квест, а в RРG.